Читать «Антропология экстремальных групп: Доминантные отношения среди военнослужащих срочной службы Российской Армии» онлайн - страница 48
Константин Леонардович Банников
Конфигурация неуставной иерархии в местах заключения для военнослужащих такова. Все гауптвахты делятся на "плохие", где "воспитание" арестантов проводится методами "выбивания дури", или, называя вещи своими именами, пытками, и "хорошие", где дело ограничивается отбытием назначенных суток ареста. И на тех, и на других гауптвахтах "губарей" (отбывающих наказание на гауптвахте солдат) могут отправлять на работы и даже продавать в рабство частным лицам. Тогда их положение зависит от отношения к ним этих частных лиц.
Неуставная иерархия военнослужащих разных сроков службы в камере гарнизонных гауптвахт сохраняется, несмотря на, казалось бы, единое положение и принадлежность к разным частям и родам войск. Первый вопрос входящему в камеру новичку: "Сколько служишь?". Конечно, если в этом есть необходимость, потому что это, как правило, видно по манерам держаться, по выражению глаз, по ауре, отличающей забитого духа от вальяжного деда.
[Из воспоминаний И. А. Климова]
<…> На гауптвахту попал вдвоем с товарищем. Тогда мы оба уже были дедами, и за наше положение в камере переживать не приходилось. Но в целом на душе было погано. Тюрьма все-таки. "Губа" в Самарканде была нормальная, караул над нами не издевался. Самым сильным впечатлением от пребывания в камере было чувство брезгливости, которое вызывали нары. Они были деревянные и засаленные настолько, что жир их покрывал слоем чуть ли не в два пальца. Камера была переполнена, и мест на этих нарах не хватало. Мы вошли, и черпаки из авиационной части моментально уступили нам свои места. Но лежать на них представлялось очень противно, и мы сказали, что ляжем на полу, на шинелях. С черпаками случился легкий шок: как же так, деды и на пол! А на бетонном полу лежать было гораздо лучше, это же лето было, жара. <…>
Дисциплинарный батальон радикально отличается от гауптвахты во всем. В том числе и в неуставной социальной структуре и символике, которая больше напоминает лагерно-уголовную. Все заключенные делятся на три класса: блоть (элита), пацаны (масса), палево (парии).
[Из интервью с солдатами-заключенными одного из дисциплинарных батальонов]
— Видите ли… Люди делятся на три части. Те, которые все делают, которые делают не все и которые ничего не делают.
— Ну, это как сказать, "ничего".
— Ну, скажем, которые всеми ими командуют, управляют, скажем.
— Это кто, офицеры?
— Нет, не офицеры. Из своих же.
— И как они называются?
— Блоть. Блатные, типа.
— А среднее звено, масса?
— Мужики, пацаны.
— А те, "кто все делает"?
— Палево, в смысле, пидоры.
— Что, вы их "любите"?
— Раньше их е…и. А сейчас вот год уже как их никто не е…т, простите, не трахает.
— Кому они нужны.
— А как вы сейчас "опускаете"?
— Да они сами…
— Вот этот сам так жить захотел. Ему сказали — "иди мой очко", он и пошел. И вовсе не обязательно его е…ть, в смысле трахать, или там ссать на него. Раз пошел сам на "очко" — то он уже "опущенный".
— "Опущенные" — это те, кто не хочет жить, как пацаны живут.
