Читать «Аббатиса Круская» онлайн - страница 13

Милдред тоже обогатила аббатство. Ее вклад — изрядный квартал чикагских трущоб, а в придачу четыре больших доходных дома на Сен-Жерменском бульваре. Милдред тридцать шесть, и сан ей был бы не по годам, даже если б она и метила в аббатисы. Но она не метит, а, как и Вальбурга, уповает на Александру. В монастырь Милдред попала со школьной скамьи: может статься, она лелеяла мечты столь несбыточные и столь великолепные, что легче ей таить их про себя и подчиняться, чем признать свое тщеславие и свое поражение. Смиренница, она была поставлена над послушницами: такая примерная монашенка, хорошенькая и голубоглазая, исполненная нервической робости. Иезуит Томас сначала даже предпочел ее Фелицате. Она возвращалась от исповеди, и он подкараулил ее за тополями.

— В чем вы исповедовались? — спросил он у Милдред.— Что вы рассказали этому молодому священнику? Какие у вас грехи?

— Это между мною и Богом. Нельзя об этом.

— А духовник? Ему, значит, можно, он ведь такой молодой? Что вы ему открыли?

— Открыла свое сердце. Так надо.

Он ревновал, но впустую. Каковы бы ни были сокровенные мечты Милдред, они обгоняли понимание иезуита, они были превыше его понимания. И в конце концов он возненавидел Милдред и принялся за Фелицату.

За Александрой не было приданого, она принесла аббатству лишь свою голубую кровь и неукротимый дух, и ей надлежит стать аббатисой — теперь, когда Гильдегарда лежит под плитой часовни. И так странно, что за три недели до выборов она тревожится, а ее приближенные инокини озабочены тем легким волнением, которое Фелицата вызвала среди сорока монахинь, будущих избирательниц. Идеи у Фелицаты новые и шальные, и популярность ее растет.

При покойной аббатисе Гильдегарде эта странная обитель, полубенедиктинская, полуиезуитская, вдруг оказалась ни той и ни другой. Пора было что-то менять или что-то решать. Возлюбив Александру, мать аббатиса Гильдегарда чуть-чуть не успела изгнать Фелицату — еще бы день-другой. Тень власти опочила на Александре, ей и бразды в руки. Победить должна она, голосовать будут за нее.

Они расхаживают по темным галереям такие счастливые общей тревогой, что словно не замечают своего счастья. Вальбурга говорит:

— Надо что-то делать. Фелицата может привести аббатство к безначалию.

— Да, к безначалию,— говорит Милдред, как бы смакуя слово и разделяя радостную тревогу.— Общине нужен строгий устав, нужна Александра.

Александра говорит:

— Следите за кривой популярности. Сестры, меня снедает ревность по доме Господнем. Не много ведь нас умалили перед ангелами. И на мне лежит бремя, ибо я воистину верую.

— И я,— говорит Вальбурга.— Я тверда в вере.

— И я тверда,— говорит Милдред.— Выло время, когда я очень хотела не верить, но оказалось, что не верить у меня нет сил.

Вальбурга говорит:

— А ваш недруг, сударыня, а Фелицата? Как она, интересно, верует? Ей что, вера католическая уж совсем не указ?

— Фелицата притязает на особое озарение,— говорит будущая аббатиса Александра.— И хочет, чтобы всех так же озарило, и все бы освободились, как она. На всякое слово и на всякое дело ей нужны заверенные справки от Всевышнего: потом, глядишь, приложит их к налоговой декларации и выйдет ей скидка. Фелицата в жизни не поймет смысла веры помимо зримых благодеяний человечеству.