Читать «В Эрмитаж!» онлайн - страница 92

Впрочем, все это едва ли имеет значение. Важно и достойно упоминания лишь то, что уже второй вечер подряд и по причинам далеко не разумным, мне не удается засесть за доклад…

10 (прошлое)

Указ императрицы:

правила для гостей Малого Эрмитажа

Правило первое: все знаки отличия должны быть сданы при входе вместе со шляпами и шпагами.

Правило второе: все амбиции и претензии, основанные на прерогативах рождения, ранга, социального происхождения и любых других основаниях, также должны быть оставлены при вступлении во дворец.

Правило третье: услаждайте себя, как пожелаете, но постарайтесь ничего не ломать, не портить и не жевать.

Правило четвертое: сидите, стойте или бродите по комнатам, словом, ведите себя как захотите, не оглядываясь ни на кого.

Правило пятое: будьте сдержанны и не слишком болтливы, чтобы общество ваше было приятно прочим и не вызывало у них головной боли.

Правило шестое: вступайте в споры, если вам угодно, но избегайте излишней запальчивости и гневливости.

Правило седьмое: не зевайте, не вздыхайте, избегайте и других выражений скуки.

Правило восьмое: принимайте участие в невинных играх и развлечениях, предлагаемых другими придворными.

Правило девятое: ешьте медленно, с аппетитом. Пейте с удовольствием, но умеренно, не теряя способности твердо держаться на ногах, чтобы когда соберетесь покинуть двор, сделать это самостоятельно.

Правило десятое: забудьте о ссорах, сплетнях, политических разногласиях и заговорах. И главное — запомните: сор из избы не выносят, все, услышанное здесь, не должно пересказываться вне этих стен.

Если придворный или гость нарушит любое из вышеупомянутых правил и это нарушение будет засвидетельствовано двумя другими, он (или она, исключений для дам не делается) должен выпить стакан воды и громко прочесть страницу «Телемахиды» Тредиаковского.

Любой нарушивший три правила должен выучить наизусть по крайней мере шесть строф поэмы.

Нарушивший десять правил больше никогда не переступит порог

Малого Эрмитажа.

Итак, добро пожаловать.

Философ уже привык, что ежедневно, кроме религиозных и государственных праздников, проходит по аккуратным широким проспектам и площадям Петербурга, вдоль каналов и набережных, к сияющему огнями Зимнему дворцу. Это началось с середины октября (а российский октябрь — все равно что декабрь во Франции), а сколько продолжится — одному богу известно. И с каждым днем он все больше убеждается, как удачно названо это ярко раскрашенное, нарядное здание. Он вовремя добрался до Северной столицы: зима с лютыми, кусачими морозами поторопилась начать ежегодную осаду города. Снежные хлопья вяло опускаются на заимствованную у кого-то медвежью шубу, порхают вокруг. Под шубой — опрятный черный костюм, парик сдвинут набок, карманы забиты сделанными на обрывках бумаги и на всем, что подвернулось под руку, записями. Наш герой осторожно ступает по льду, грязи, замерзшей человеческой моче и лошадиному помету, густым слоем покрывающим Исаакиевскую площадь. Сам собор — воплощение хаоса. Он проектируется, перемешается, вновь перестраивается иззябшими, оборванными рабочими, уныло, как мухи, ползающими по стенам, демонстрируя то усталое безразличие, которым повсюду в мире отличаются строители.