Читать «Отец мой» онлайн - страница 4

Фьюри опустился на колени, продолжая держать носовые платки поближе к ней. К абсурдности ситуации Бэлла вдруг заметила, что на коробке была изображена аллея из лиственных деревьев с красивой земляной дорогой, тянувшейся куда-то вдаль. На другой стороне были нарисованы цветущие кусты с малиновыми цветами, из-за которых клены выглядели так, словно были одеты в тюлевые балетные юбки.

Она представила прогулку вниз по этой дороге… в место, которое было бы намного лучше того, где она находилась сейчас.

Она взяла новый бумажный платок.

— Дело в том, что я выросла без отца, но у меня, по крайней мере, был Ривендж. Я не могу даже представить, каково это: иметь отца, который жив, но мертв для тебя. — С тихим воркующим звуком Налла широко зевнула и засопела, потирая свое личико кулачками. — Посмотри на нее. Она так невинна. И она так отвечает на любовь, так… в смысле… о, ради бога, мне нужен целый запас Клинекса.

С отвратительным звуком она вытянула из коробки очередной носовой платок. Вытирая слезы, она старалась не смотреть на Фьюри, поэтому стала оглядывать яркую комнату, служившую до рождения гардеробной. Но теперь все в ней было для малышки и ее семьи: сосновая кресло-качалка, которую Фритц сделал своими руками, такой же туалетный столик и колыбелька, украшенная разноцветными бантами.

Когда ее взгляд упал на низкий шкаф с большими, толстыми книгами, она почувствовала себя еще хуже. Они с Братьями читали Налле, усаживали малышку на колени, раскрывали блестящие обложки и произносили вслух рифмующиеся строчки.

Но этого никогда не делал ее отец, хотя Зед научился читать почти год назад.

— Он даже не обращается к ней как к своей дочери. Это моя дочь. Для него, она моя, не наша.

Фьюри издал звук, полный отвращения.

— К твоему сведению, я изо всех сил пытаюсь сопротивляться желанию поколотить его прямо сейчас.

— Это не его вина. В смысле, после всего, через что он прошел… Полагаю, этого следовало ожидать… — Она откашлялась. — Я имею в виду, вся эта беременность не была запланирована, и я начинаю думать… может, он недоволен мной и сожалеет о ней?

— Ты его чудо. Ты же знаешь об этом.

Она взяла еще бумажных платков и покачала головой.

— Но теперь это касается не только меня. И я не буду растить ее здесь, если он не сможет принять нас обеих… я оставлю его.

— Эй, я думаю, это слишком опрометчиво…

— Она начинает узнавать людей, Фьюри. Она начинает понимать, что от нее отгораживаются. И у него было три месяца, чтобы примириться с мыслью об отцовстве. Со временем ему становиться все хуже, не лучше.

Фьюри выругался, и она посмотрела в светящиеся желтые глаза близнеца своего хеллрена. Боже, этот цитриновый цвет, которым светился и взгляд ее дочери, был так прекрасен, что она не могла смотреть на Наллу, не думая о ее отце. И все же…

— Серьезно, — сказала она. — Во что это превратится через год? Самое страшное одиночество — это спать с рядом с тем, по кому скучаешь так, словно он умер. Или иметь такого в качестве отца.

Налла потянулась своей пухлой ручкой и ухватилась за один из бумажных платков.