Читать «Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева» онлайн - страница 90

идеалам, то есть с кем надо имел контакт понятный тесный,

это с одной стороны, а с другой, президентом дискоклуба

состоял, заслуженной любовью широких масс мог

наслаждаться. А что теперь? Хорошо Настасья Алексеевна,

комендант общежития, его взяла мести дорожки, дворником,

деньжата хоть какие-то и комната осталась. А впереди — тоска,

курсовики, зачетов пять и три экзамена. Короче, шансов

никаких даже до годовщины Октября ближайшей в науки

горной храме продержаться.

Так что обрадовался, ох, как обрадовался Госстрах,

когда вся эта кутерьма вокруг большого бюста началась. Нет,

вылупились синенькие не случайно, не просто так глазенки

Ильича люминисцентною гуашью заиграли, теперь их всех,

всех до одного, на воду чистую Иван, какие могут быть

сомненья, выведет.

В общем, сочинил Ванюша два письма, и подписался,

открыто, честно, Иван Закс, без отчества, но имя полностью,

пускай удостоверятся. Одно о положении в комсомольской

организации ЮГИ, второе о личности и гнусной деятельности

Натана Израилевича Кузнецова.

Мало того, что человек этот, взявшийся руководить

воспитательно-массовой работой, политически

неблагонадежен и морально неустойчив, этот Иуда без

смазки-верткий, попросту вор. Да, утащил к себе домой

общественный, на смотре-конкурсе всем институтом

завоеванный магнитофон высшего класса "Илеть".

Ну, ясно, ясно и понятно, готов был Ваня, только

позовите, объяснить откуда что растет. Но…

Не звали. Таскали всех, в полном составе комитет,

полдискоклуба, СТЭМ, кто только не ходил к товарищу

специальному юлить, кривить душой, лукавить, врать. А Вани,

Госстраха, бывшего второго секретаря и президента как бы и

не существовало вовсе. Его, и Игорька Кима.

Впрочем, кто его знает, Потомка. Он парень

скользкий, азиат, скуластый чурка. Тогда в апреле сразу Ваню

продал. Еще бы, ему-то что, как распределял билеты и

пригласительные, девчонок у дверей сортировал, так и остался

при своем, при шкурном интересе.

Или вот сейчас, неделю пили вместе, а позавчера

пропал, исчез, вторую ночь в общагу не приходит…

Определенно заговор! Коварнейшие происки,

предательские козни, ох, мало Гитлер их стрелял, фашист,

собака, за дело взялся — делай до конца. Иль не по силам

просто человеку с ордою дьявольской сражаться? Погубят,

погубят, только тронь.

— Ким, сука!

Никого.

"Неужто и Потомок тоже…" — уныло думал Ваня, в

трусах зеленых и майке кремовой на панцирной кровати сидя.

Никто за стенкою не отзывался на стук настойчивый и

кулаком, и пяткой, не реагировал, и в сердце венозная, густая

пребывала ненависть, а в душе тоска туманом кислым,

нехорошим поднималась.

Потомок, ладно, можно пережить, но вместе с ним,

козлом, внезапно улетучились и деньги. Капуста, башли,

грязь, купюры, которыми, миф о происхожденьи небесном,

царском, оправдывая словно, сорил дружины институтской

комсомольско-молодежной командир, без сожалений тратил,

не считая. (Легко быть щедрым, если после каждой дискотеки,

хоть не закуривай, бумажки потные, пятерочки, да

трюльнички, так и выпархивают из карманов, гнусные, ловить

не успеваешь).

Поил. Поил, кормил, сознаемся, последнюю неделю