Читать «Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева» онлайн - страница 54

забыл:

— Дай молока, — изрек, нажравшись, — в моей зеленой

кружке. Уф.

— Иди поспи, — сказала тихо и невесело Любовь

Андреевна борцу с зевотой, спрошенное подавая.

— Угу.

Ах, нет, не зря он этой беспокойной ночью приснился

ей, сыночек непутевый младший хозяев, весь в черном с

бритой головой. Нет, не случайно, не просто так.

— Че, Митька дома? — каких-то полчаса, минут сорок

прошло с тех пор, как повалился горемычный, улегся на

кровать, привычно пол и стулья исподним мятым и платья

верхнего предметами украсив.

— Дома, нет? — допытывался старший брат, Вадим,

каким-то удивительно поганым голосом, похоже, щурясь,

ухмыляясь и знаки делая кому-то рукой свободной там где-то

вдалеке, на том конце петляющего под землей телефонного

провода.

— Да спит он, Вадик.

— Буди, Люба, поднимай, — был агрессивен более

обычного, предельно хамоват и беспардонен Вадим

Васильевич Швец-Царев.

Ха!

Что ж, отвернулся от девки паскудной, криворотой по

имени Жизнь-Железка, Сима, забил, положил, облокатился,

отъехал на фиг, отбыл, не беспокоить, но игривая, то

перышком по трепетной ноздре проведет, то волосы ему

взъерошит дыханьем теплым и вдруг, как рявкнет дико:

— Будь здоров, спокойной ночи, — и трубку из

холодного небьющегося пластика приложит к голове.

— Алло.

— Митька, — в ответ ушную наполняет раковину

необычайно гадкий, гнусный тенорок родного брата.

— Митяй, — от смеха давится, вот-вот начнет

сморкаться, кашлять, воздух портить, врач, доктор, Вадик

Швец-Царев:

— Ну уж теперь-то, парень, старая карга тебя точно

посадит.

Кто? Что? Почему?

— Малюта-дура сегодня утром на тебя телегу написала.

Да, да, увы, написала, накатала, слезой сивушною

смочила, подписью скрепила. Получи, фашист, за все.

Что, думаете, накануне пьяная была, бухая, и суете

паскудной Симкиной значения не придала, волненья подлого

не поняла причину, в суть не проникла?

Ах, вот что, Лерку-сучку, значит, потерял,

недосчитался, тварь, скотина.

Обиды сердце не снесло (нежное, девичье), зашлось,

затрепетало, право, и стала, бедная, замочком разводить ткань

толстую и грубую, индиго цвета, известный шарм и даже

привлекательность конечностям Юрца, подонка Иванова,

придававшую. Развела, освободила нечто, в ее руках

волшебным образом начавшее менять размер и цвет, да,

осмотрела, оценила, и всхлипнув горько, безутешно, в

помадой фиолетовой измазанные губы приняла.

Ну-ну.

Второй, сим действом потрясенный, Иванов, конечно

же, сейчас же, тут же без посторонней помощи и с пуговкой

управился и с плаварями синими, бессмысленно, по долгу

службы лишь пытавшимися как-то неуклюже сдержать напор

всепобеждающей, вечнозеленой (хм? — определенно)

молодости буйной.

В общем, было, было на что посмотреть,

полюбоваться чем вчера к полуночи ближе на улице Арочная

в доме с архитектурными излишествами, в квартире

управляющего Верхне-Китимским рудником Афанасия

Петровича Малюты.

Впрочем, и поутру три служивых, сержант и пара

рядовых сил не имели отвести глаза от зрелища поистине

невероятного, немыслимого, невозможного. Подумать только,

ехали в патрульном сине-желтом воронке, светили фарами

туда-сюда блюстители порядка, сна, покоя мирного,