Читать «Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева» онлайн - страница 53

новые оставил в каморке у магнитофона со снятой верхней

крышкой.

— Куда? — с улыбкой милой в дверях встретил Громов,

эта сволочь, ублюдок, когда-то, год назад всего лишь готовый

им таскать колонки, стойки, провода, лишь бы на репетиции,

для шутки как бы, просто так, ну, хоть на румбе, на бубне или

маракасе подыграть.

Сейчас эта разожравшаяся падла стояла на пороге и

щурясь лаского, не собирался пускать, подумать только,

Леню, Зуха, великого и несравненного.

— Ах, ты…

Нет, это тебе, браток, не вахтер, инвалид невидимого

фронта. Хватала жирные сомкнулись, запястья защемив

пребольно, Зух был под лестницу без церемоний лишних

препровожден и там ему пришлось на ящике каком-то

ломаном немного посидеть, покуда дыханье, остановленное

коротким, но резким и надежным хуком в сплетенье

солнечное, восстановилось.

" Я полз, я ползу, я буду ползти,

Я неутомим, я без костей,

Я гибкий, я скользкий, но я устал,

Я устал быть ужом, я хочу стать гадюкой".

— Ну, что, пархатый, последнее продал?

— Ключ, — Толян был краток в этот миг ужасный.

— На, — предложил ему козел, скотина датая,

подпрыгнуть, от пола оторваться на аршин, с разбега

выхватить из поднятой над головой руки железку со скрепкой

канцелярской вместо бирки полустертой.

— Подонок.

— Ах, — улыбка пакостная слюнкой белой размазалась

по роже, разжались пальцы и с высоты двух метров ухнув,

невероятно, предмет блестящий, не звякнув даже, ушел в

сантиметровое отверстие пол украшавшей щели.

Прости-прощай! Привет!

Ан нет, и трех минут не прошло, еще тряслись от

бешенства коленки, играла жилка в пузе Кузнецова, как

распахнулась настежь дверь каморки, мелькнула тень поэта

гнусного.

— Сюда, прошу вас… осторожней, — до Толиных ушей

донесся ненавистный голос и… в помещение, заваленное

всевозможной рухлядью и дрянью, зашла, вкалила, Боже

правый, Валера Додд.

— Уф, мальчики, едва вас отыскала.

СИМА

Короче говоря, жизнь неслась, летела, колбасила, не

желала, не хотела оглядываться, останавливаться,

перекуривать это дело, обмывать и обмозговывать. По

местности пересеченной, преграды преодолевая водные,

шагала с песней, топала, катила, героям нашим не давала

дыхание перевести.

Хотя нет, одного, непостижимым образом каким-то

оставила в покое. Впрочем, возможно, попросту на сладкое,

под кофеек, посмаковать за чашечкой полуденной.

Да, господа, покуда с ног на голову мир становился, в

тартарары валился, к черту, под откос, один зеленоглазый

юноша, бездельник, шалопай, отъявленный мерзавец Сима,

Швец-Царев Дмитрий Васильевич, в постели нежился, на

голубом белье лежал, похрустывал крахмалом освежающим, в

тепле гигиеничном розовел, добрел, ну, в общем, жизненными

наливался соками.

В желудке молодца рассасывались, бодря и согревая

носоглотку отрыжкой луковой, пельмешки. Много пельмешек,

маленьких, ладненьких, кругленьких, уплел, умял, захавал

Сима, беспутной ночью нагулял изрядный аппетит,

проголодался сукин сын, съел целый противень один, заставил

полчаса над жаркою конфоркой раскаленной пот смахивать со

лба Любашу, домработницу папаши своего Василия

Романовича Швец-Царева. Однако спасибо, как уж водится,