Читать «Клуб одиноких сердец унтера Пришибеева» онлайн - страница 32

расположились и в зал уставились угрюмо, а с залом,

отличниками, стипендиатами именными, лауреатами

конференций научных, олимпиад предметных, красой и

гордостью, грядущей сменой неладное как будто что-то

происходит.

То есть присутствуют, конечно, внимают

рапортующему, лица правильные, глаза ясные, и в то же время

впечатление создается такое, будто бы шепчутся, черти,

шумок какой-то гуляет по рядам, сквознячок. Ни один мускул

на лицах не дрогнет, а между тем какая-то улыбочка неясная

как будто бы бродит, то тут мелькнет, то там, флуктуирует

сама по себе, эманация нехорошая от присутствующих

исходит, а от кого конкретно, и не сказать, от всех как бы

сволочей разом. Напряжение, словом, и вдруг… смешок.

Этакое фырканье мерзкое, тут, там, здесь…

Да что такое? Уж и оратор, ректор, профессор Марлен

Самсонович Сатаров, как ни был увлечен перспективами и

планами, задумок роем воодушевлен, взволнован, и тот нить

потерял, встревожился, ноздрями поиграл, туда зыркнул, сюда

глянул. За спиной, сзади, слева, — чутье подсказывает,

селезенка сигнализирует, но не к лицу такой персоне, сами

понимаете, движения резкие и праздный интерес, вновь рот

открыл Марлен Самсонович, но, нет, увы, не утерпел

председатель совета ректоров вузов промышленного края,

пять раз (пожалуй, даже шесть) не избранный член-корром АН

СССР, не выдержал, наперекор гордыне обернулся, а там,

пролетарии всех стран соединяйтесь, будь готов — всегда

готов, подмигивая правым глазом, в усы посмеиваясь

бесцеремонно так, по-свойски, любуется им, святый Боже,

самый человечный человек.

Короче, никаких шансов скрыть злодеяние

чудовищное, факт утаить, замять, спустить на тормозах, в

рабочем порядке, в узком кругу, своими силами, исключено.

Заседание окончено, выездная сессия открыта.

Вот после чего доселе незримый, то ли из воздуха, из

теней коридорных голубых сложился, а, может быть, и прямо

из стены шагнул, мгновенно отделился мужчина рыжий в

неброском пыльнике широком армейского покроя и в кепке

пролетарской восьмиклинке. Явился, неулыбчивый, протопал

по-хозяйски в зарезервированный кабинет без разъясняющей

таблички, но с пломбой пластилиновой на косяке, старший

лейтенант Виктор Михайлович Макунько,

оперуполномоченный, кем? так и просится в строку

дополнение, ну, что ж, извольте, с превеликим удовольствием,

всем советским народом.

Сел в кресло под портретом черно-белым сердечника

чахоточного с бородкой, без очков, во френче и комсомолом

занялся Южносибирского горного, с руководящей головкой

работать стал, но, впрочем, и рядовыми членами союза

молодежи не брезговал, случалось, вызывал для очного

знакомства, беседы, разговора тет-а-тет.

На каком основании, спрашивается?

Не следует ли здесь усматривать попытку начальства

институтского на плечи молодые неокрепшие, на спины юные,

учебой безоглядной искривленные, сложить? Конечно,

безусловно, но в то же время захочешь и не придерешься, ибо

рыльце у институтского авангарда, пятачок, да что там, вся

ряха оказалась и в пуху, и в соломе, и еще черт знает в чем,

наредкость, в общем, неприглядной вышла физиономия.