Читать «Имя России. Сталин» онлайн - страница 92

Учтём и такую цифру: за двадцатые и первую половину тридцатых годов из армии уволено пять тысяч бывших оппозиционеров. Читай — троцкистов.

В партийном аппарате, в советских учреждениях, в промышленности троцкистов в середине тридцатых было ещё больше. Троцкист в то время — это уже автоматически в первую очередь противник политического курса Сталина и лишь во вторую — участник государственной и производственной работы. И уже поэтому троцкизм всё более становится средством саботажа и прямого вредительства.

Итак, с одной стороны, амбициозность «красных наполеонов», с другой — р-р-революционность красных интернационалистов с местечковым прошлым. Плюс — просто карьерные авантюристы.

Смесь весьма взрывоопасная.

И это — не «химера НКВД», а реальность. Так же как реальность — публичные заявления Троцкого: «Недовольство военных диктатом Сталина ставит на повестку дня их возможное выступление».

И Троцкий же открыто призывает коммунистов в СССР к государственному перевороту.

Итак, самозваных претендентов на высшую власть в огромной стране имелось, по сути, два.

Тухачевский был тайно не прочь сыграть роль или военного диктатора, или «сабли Троцкого».

Троцкий своих вождистских претензий не таил.

Любой из вариантов означал гибель страны, но был ли хоть один из них реален? Страна уже стала такой, что не дала бы себя погубить. В час кризиса она пошла бы за Сталиным, и поэтому троцкистско-тухачевские планы были авантюрой, заранее обречённой на провал.

За исключением, правда, одного варианта развития событий — физического устранения Сталина в самом начале переворота.

Вот тут крах СССР был бы неизбежен, потому что не то что равноценной, но хоть на что-то годной замены Сталину Россия не имела.

А крах СССР означал бы в тридцатые годы и крах великой России, что подтверждает разрастающаяся трагедия России после развала СССР врагами России в 1991 году.

С годами возникла легенда о Кирове как альтернативе Сталину. Однако так могли думать лишь наивные люди, плохо понимающие самые основы механизма возникновения и существования высшего политического лидера. Любитель красивых женщин, Киров был такой же фигурой второго ряда, как и Орджоникидзе, Дзержинский, Фрунзе, Рыков, Куйбышев, Бухарин, Каменев, Рудзутак, Пятаков, Томский и многие другие.

И крупный политический масштаб Кирова полностью сказался в том, что он не мыслил себя как замену Сталину. Это было не угодничество, а ясное понимание своих возможностей. Кирова потому и устранили в декабре 1934 года, что он был опорой Сталина в Ленинграде, ранее «зиновьевском», то есть — троцкистском. Но Киров не считал себя способным нести бремя высшего руководства Россией. Киров мог быть и был лишь сознательным и деятельным соратником Сталина, и — не более того.

Давно сказано: «Много званных, да мало избранных»…

У России же был тогда лишь один избранный — Сталин.

ТЕМ НЕ МЕНЕЕ даже ко второй половине тридцатых годов противники Сталина в СССР чувствовали себя весьма вольготно. Будущий глава «Красной капеллы» — резидентуры Разведывательного управления