Читать «Царская невеста» онлайн - страница 7

— А я слыхал, что померла та ведьма. Сожгли ее мужики, — медленно произнес-проскрипел Андрей Тимофеевич.

Воротынский замер. Сопит, думает, а что ответить — не знает. Да и что тут ответишь? Правду сказал гость. Сущую правду. Когда стояли под Серпуховом в ожидании татар, я в первые три дня, отыскав свободное время, подался к ней. Ехал в гости, а попал на пепелище. Свежее совсем. Можно сказать, тепленькое еще. Избушка полыхнула чуть ли не накануне нашего приезда туда.

Была, правда, одна странность — не похожа женщина, которая в ней сгорела, на бабку Лушку. Габаритами скорее уж на Светозару-ведьму смахивает.

Воротынский посуровел лицом и выложил на стол тряпочку, а в ней серьги. Те самые, что я подарил княжне от имени Михайлы Ивановича.

— Мне их князь Константин Юрьич передал, — пояснил он нахмурившемуся Долгорукому. — А забрал он их, как мне сказывал, у ведьмы, коя бабке Лушке в лечбе подсобляла. Та их украла у старухи. А уж как мой подарок княжне Марии Андреевне в Серпухове оказался — тебе видней.

И вновь смотрит на гостя — что, мол, сейчас мне скажешь? Молчит Долгорукий, серьги разглядывает. Пристально так, вроде гадает — те или не те. Опознавать неохота, но и деваться некуда. Я тоже помалкиваю. Тишина за столом. И вдруг…

— А я-то помыслил — повинился пред тобой фрязин, что выкрал их у меня, а он вишь какую сказку сплел. Де, у ведьмы их забрал. Ну-ну.

У меня даже челюсть отвисла. Силен Андрей Тимофеевич. Эва, какую отравленную стрелу запустил! А еще говорят, что за двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. Оказывается, не всегда. Это сколько же он на нее зайцев нанизал? Двух — по меньшей мере. И сам вывернулся, и меня опорочил.

«Классная работа. Высший сорт. Люблю виртуозов», — восхищенно сказал Остап Бендер.

Вот только мне не до восхищений. Да и сказать-то ничего не получается — горло перехватило. Молчу, только рот разеваю. А Долгорукий дальше скрипит:

— Я еще тогда на него помыслил, когда он с полдороги убег. Дескать, дела у него важные. Сон, мол, ему приснился плохой. Хоть бы поумней что выдумал. А наутро мы и хватились пропажи — нет серег, и все тут. Холопа его тихонько обыскали — пусто. Думали, утеряли ненароком, а они вона где. — И тут же, без передышки, Воротынскому: — Что ж ты, князь Михайла Иваныч, татя за один стол с честными людьми сажаешь, да еще наветам их веришь?

Воротынский вначале озадаченно покосился на меня, затем на Долгорукого и вновь устремил взгляд в мою сторону:

Ты, Константин Юрьич, что поведаешь? Откуда у тебя оные серьги взялись?

Я прикусил губу до крови, чтоб не сорваться, мысленно сосчитал до пяти, после чего медленно повторил. Память не подвела, и ночной разговор Долгорукого с бабкой Лушкой удалось воспроизвести чуть ли не дословно.

— А я иное сказываю, — уперся Долгорукий. — Тать он. — И подытожил, разведя руками: — Видоков ни у кого из нас нет, хотя про серьги я опосля многим сказывал. Да и Машенька моя сокрушалась — больно по ндраву они ей пришлись. Что ж, пусть господь рассудит — кто правое слово молвил, а кому его сатана нашептал.