Читать «Битва королев» онлайн - страница 224

– Да, причем медлить нам нельзя. Он может передумать.

– Это правда. Тогда поженимся сразу после Рождества. О, ты умнейшая из принцесс!

– Ты скоро обнаружишь, что я проявляю ум и волю всегда, когда добиваюсь того, что мне хочется.

– Я уже предвижу, что моя жена окажется крепким орешком.

Элеонор с пленительной улыбкой пожала плечами.

Но вместе с радостью и тревога поселилась в их душах. В молчании они продолжили путь по лесу и набрели на часовню, будто спрятавшуюся в лесной чаще, поджидая их. Именно Элеонор настояла, чтобы они здесь спешились, привязали лошадей и возблагодарили у алтаря Господа, а также попросили его помогать в дальнейшем.

– Это верно, помощь Всевышнего нам не помешает, – резонно заметил Симон.

В часовне было сумрачно, тускло светила одинокая лампада. Они преклонили колени у алтаря и помолились.

Когда Элеонор подняла глаза и взгляд ее упал на распятие, она вдруг перенеслась мысленно в недалекое прошлое и вспомнила, как стояла она так же на коленях перед распятием бок о бок с архиепископом Кентерберийским. Дрожь пробрала ее, она не могла никак с собой справиться. Ведь в тот день она сказала, что примет обет целомудрия и посвятит себя служению Богу. Как она была легкомысленна!

Но ведь в то время она еще не встретила Симона.

Никто не принуждал ее давать обещание, которое она позднее нарушила. Как отнесется Господь к клятвопреступнице? Не послал ли Он на землю Симона как искушение, испытывая ее твердость?

Нет-нет! Зачем ей сейчас об этом думать?

Они поднялись с колен, и когда Симон взял ее за руку и повел из сумрачной часовни к выходу, к свету и теплу, он очень удивился, почему она так дрожит. И спросил ее об этом.

– Там было так холодно… в часовне.

Больше она ничего ему не сказала.

Холодно было и в январский день, когда Элеонор стояла рядом с братом, и король отдавал свою сестру замуж за рыцаря де Монфора, предварительно заставив священника поклясться соблюдать тайну.

Она не могла поверить своему счастью, но в то же время страх, охвативший ее в той далекой лесной часовне, не отпускал Элеонор.

Она напрасно убеждала себя, что грех ее ничтожен, что слова, сказанные ею Эдмунду, сорвались с ее языка случайно, в приступе острой тоски и неверия в возможность найти родственную душу в окружающем ее жестоком и корыстном мире. Эдмунд вряд ли воспринял их как обещание стать затворницей… А если нет?

Элеонор вспомнила суровое аскетичное лицо праведника. Люди, обрекающие себя на самопожертвование, могут быть очень жестоки к ближним своим и непреклонны.

Глупо, конечно, с ее стороны портить себе праздник подобными размышлениями. Все складывается так хорошо. Генрих дал согласие на их брак и даже самолично участвует в свадебной церемонии. Но ведь он ничего не знает о том давнем разговоре, о сцене, разыгравшейся перед распятием.

А когда Эдмунд расскажет ему…

Нет! Она отказывалась даже думать о том, что тогда произойдет.

На выходе из храма Генрих ощутил некоторое раскаяние по поводу содеянного, и это отразилось на его лице. Желая осчастливить любимую сестренку, не поступил ли он с излишней поспешностью? Его стали одолевать сомнения.