Читать «Армейские письма к отцу» онлайн - страница 16

Посв. Екатерине Владимировне Олиной.

Офицерские жены одеты безвкусно и вычурно, И мужьям своим, подлые, редко бывают верны Я бы эти три года из жизни без жалости вычеркнул Если б не было в мире тебя, офицерской жены. Вечеринку далекую вспомнишь ты, может быть… Лысыватый майор танцевал лишь с тобой одной И подруги шептали: «Чего же, чего же ты? Выходи за него, как за каменной будешь стеной». А тебе бы за вьюгами быть, да за резкими ветрами Под вуалью из снега, что падает так невесом За осенними ливнями, за шуршащими ветками Только что уж теперь говорить обо всем… Ты тихонько вздохнешь и тихонько расплачешься Я взгляну на часы и немного еще постою… Никогда, никогда, никогда не расплатишься За ошибку свою.

Жду писем.

С. Довлатов.

21

[Осень 1962. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат!

У меня все в порядке. Получил ли ты письмо для Ксюши [и] стихи:

«Разговор с конкурентом»

«Я в эту ночь расставлю часовыми»

«Офицерские жены»

Ты знаешь, Донат, я думаю, что тебе будет интересно знать, что я видел в зоне строгого режима во время обыска портреты Есенина и П. Васильева. А из артистов часто встречается Черкасов. У меня ничего нового. Вот, например, плохой стишок:

Светлане

Ты солгала мне, — я спокоен, Я очень хитрым стал с тобою Я стал придирчивым и строгим К тебе, как к вычеркнутым строкам И получил покой в награду. А если ты сказала правду?..

Донат! А это стихотворение иного рода. Ты только пойми его правильно, здесь не про то, чтоб кругом крали и чтобы не ловили жуликов, оно против травли, например газетной и т. д. вообще…

— Держите вора! — нет ужасней крика. А вор бежал так медленно и криво. Он впереди не видел ни черта. Лишь чувствовал, как улица крута. Бросали люди теплые постели, И магазины шумные пустели, Мамаши забывали про детей И крик тот становился все лютей. — Держите вора! Эй! Держите вора! — Затарахтев, проехал «черный ворон». А вор бежал все тише. Он устал. И чувствовал как улица узка. Я молча сторонюсь подобных зрелищ. Двадцатый век, как ты легко звереешь. И бешеный кидаешься в погоню. Спокойнее, век атома, спокойнее!

Донат! И еще вот что: я твердо решил, что ты стихи никому не показываешь. Месяцев через восемь я приеду в отпуск и сам распоряжусь.

Привет Люсе и Ксюше.

Сережа.

22

[Осень 1962. Коми — Ленинград]

Дорогой Донат!

Мне кажется, что ты здорово захворал. Но ты не грусти, у меня тоже очень плохое настроение. У меня все как прежде. Вот уже месяц не могу написать одно стихотворение. Сюжет его такой: идет парад на Красной площади. Движутся мощные спокойные ракеты, всякая военная техника в стройном порядке. На трибунах люди рады и видят, как сильна наша страна. И вдруг, черт знает откуда, появляется солдат-вохровец. Один. Не по форме одетый, пьяный, с автоматом, повешенным на шею. Шагает не в ногу сам с собой. И тогда стихают трибуны и люди понимают, что не все у нас в порядке, и пугаются. Никак я не могу его написать как следует.