Читать «Операция "Раскол"» онлайн - страница 72

Что касается русских, то их так накормят всякими заговорами, что они подавятся, пожирая друг друга. На народы же Восточной Европы вновь опустится темная ночь. Правда станет выглядеть политической неблагонадежностью, ложь станет инструментом государственной политики. Пытки и смерть станут нормой повседневной жизни. Тюрьмы заполнятся людьми, принесшими свои жизни в жертву тому делу, которое теперь их уничтожает. Суды станут игрушкой в руках мелочных тиранов. Даллес знал, что никто не сможет ускользнуть из рук такого мастера, как Иосиф Сталин.

Сейчас ясно, какая жестокая судьба готовилась для народов Восточной Европы. Но Даллес не сомневался в том, что их спасение может быть достигнуто только в результате пребывания в аду и возвращения обратно. Они должны познать, что из себя представляет сталинизм, именно это заставит их бороться. Даллес не сомневался в том, что в конечном счете народы восстанут, чтобы дать отпор тому недостойному вызову, который он сам сейчас подготавливал. Разве русские не начали по-настоящему воевать лишь тогда, когда они испытали на себе истинную природу немецкого дикарства? Разве когда-нибудь революция вспыхивала в условиях либеральной диктатуры? Следовательно, должен быть сделан следующий вывод: человек борется за изменение существующего порядка только тогда, когда поступать иначе невозможно. Осуществление плана Даллеса приведет к расширению пропасти между сателлитами и Москвой. Гигантский колосс начнет разваливаться по мере того, как от него станет откалываться одна часть за другой. Он будет раздавлен под тяжестью сталинизма.

Этому плану не хватало только одного: кодированного названия. Даллес раздумывал над ним некоторое время, а затем нацарапал своим хорошо известным почерком на обложке дела с документами название: операция «Раскол».

ГЛАВА 7. ИСЧЕЗНУВШАЯ СЕМЬЯ

5 мая 1949 года рейсом «Эр-Франс» № 240 с парижского аэродрома Ле-Бурже Ноэль Филд вылетел в Прагу навстречу будущему, которое, казалось, вновь предвещало светлые перспективы. Возбужденный надеждами на интересную работу, счастливый, что всякие недоразумения с русскими, по-видимому, урегулированы, Ноэль на прощание поцеловал Герту, провожавшую его в аэропорту, и прошел иммиграционный контроль.

Не исключено, что если бы он не был так сильно возбужден, ему бы не понравилось, что предложение прибыть в Чехословакию для рассмотрения вопроса о его назначении лектором всемирно известного Пражского университета было сделано по телефону, а не в письменной форме. Точно так же он, возможно, удивился бы той легкости, с которой была получена чешская виза. Чешское посольство в Париже знало о нем все и проштемпелевало его паспорт в рекордно короткий срок. Более осторожный человек, возможно, встревожился бы, однако Ноэль Филд не заметил ни одной фальшивой ноты.