Читать «Операция "Раскол"» онлайн - страница 117

Для любой хорошей тайной операции нужна удача, и эта удача сопутствовала Аллену Даллесу. Генералу Гелену удалось в свое время ввести немецкого агента, чешского Святло, в высшие сферы чешской службы безопасности. Хотя имя этого агента пока остается неизвестным, нет сомнения в том, что он действительно существовал. Он занимал настолько ответственное положение, что на одном из этапов операции даже преднамеренно игнорировал прямые указания Сталина.

Подарком для Даллеса явилось и то, что чешские «филдисты» упомянули имя Рудольфа Сланского на начальной стадии следствия. В конце концов именно Сланский назначил их на посты и отдавал им приказания. Многие из арестованных ссылались на указания Сланского, а также президента Готвальда, чтобы доказать беспочвенность выдвинутых против них обвинений, и полагали, что их невиновность будет восстановлена, если доказать, что проводившаяся ими линия, взятая ныне под подозрение, соответствовала указаниям Сланского.

До середины лета 1951 года правительство стремилось задержать начало показательного процесса с Отто Слингом (чешским Райком) в качестве главного обвиняемого. В феврале 1951 года служба безопасности предоставила ЦК полный доклад о Слинге и его преступлениях. «Жестокий и циничный шпион и убийца», «преступное чудовище», «подлый ренегат» и «злобный авантюрист» – так в докладе говорилось о Слинге. Он планировал убийство Готвальда и Сланского и захват власти. Но поскольку имя Рудольфа Сланского все больше и больше упоминалось в протоколах допросов Слинга и других арестованных, служба безопасности начала проявлять большой интерес к прошлому своего генерального секретаря. Слинг понимал, что если ему удастся отвлечь от себя внимание, то он сумеет спастись. И он стал преднамеренно обвинять Сланского. Сам президент Готвальд, узнав, какой оборот приняли допросы обвиняемых, запретил следователям упоминать имя Сланского. Но это не остановило службу безопасности.

Именно в этот момент вмешалась операция «Раскол». Два ответственных сотрудника службы безопасности майор Смола и Владимир Кагутек сообща решили, что информация, которой они располагают, является слишком важной, чтобы ее игнорировать. Поэтому ее следует довести до сведения соответствующих инстанций. И в июне 1951 года они убедили товарищей по работе направить материалы допросов не президенту Готвальду и даже не советским советникам, а прямо русскому послу в Праге. Это был акт неслыханной нелояльности по отношению к суверенному государству Чехословакия. Это было также прямым приглашением Сталину вмешаться в дело. Когда чешские партийные лидеры узнали об этом, они пришли в ярость, и по меньшей мере один из работников службы безопасности, который ходил в посольство, был арестован. Но дело было сделано.

Итак, давление продолжалось. Тщательно отредактированный советскими советниками доклад о разоблачении органами безопасности «еврейского буржуазного национализма», обвиняющий Сланского и Бедржиха Геминдера, заведующего международным отделом ЦК, был направлен президенту Готвальду и министру национальной безопасности Ладиславу Коприве. Под давлением Копривы Готвальд дал согласие разрешить расследование по этому вопросу с целью выяснения фактов. Но он не снял своего прежнего запрета относительно прямых вопросов о Рудольфе Сланском. Другими словами, если арестованные говорили о Сланском, то их показания могли быть зафиксированы; но спрашивать их о Сланском запрещалось. С учетом того, что происходило в то время в тюрьмах Чехословакии, это указание было бесполезным.