Читать «Комедианты» онлайн - страница 104

— О, об этом надо бы подумать!

— Правда, — прибавил поспешно граф, предупреждая возражения, — человек он уже не первой молодости.

— Даже не второй, — заметила хладнокровно Цеся, — но что же это значит?

— Милый, хорошо образован, хорошей фамилии, много видел свет и богат…

— В самом ли деле так богат, как говорят? — спросила Цеся.

— Действительно. Я справлялся и знаю положительно; прежнее имение разорено несколько, это правда, но еще хорошо и с новым наследством составит три миллиона чистого дохода, не считая движимости… Одного отличнейшего серебра насчитывают у него на двести тысяч…

Цеся задумалась; конечно, ей хотелось бы при этих миллионах другого мужа; но и у Фарурея были свои хорошие стороны. Как старик, он должен же был заплатить чем-нибудь за свою старость, должен бы сделать запись, исполнять прихоти, предупреждать и, наконец, скорей, чем другой, мог уволить от своей особы. Граф все это предвидел и, обогащая Цесю, рассчитывал, что скоро она будет свободна и богата, что может выйти за какого-нибудь бедного князька; а между тем отец, конечно, управлял бы имением… К несчастью, расчеты эти опирались главнейшим образом на лета и здоровье Фарурея; а нет ничего невернее жизни человеческой: чаще всего гибнут те сами, кто приготовляется извлечь выгоду из чужой смерти. Смерть-плутовка строит самые неожиданные штуки, словно ее это забавляет…

Сильван был также очень за этот брак; была за него тайно и мать, хотя для поддержания своего характера она сопротивлялась слегка, доказывая, что не следует приносить дитя в жертву денежным расчетам.

Цеся между тем, словно первый, явно предлагающий ей руку, послужит патентом ее развития и зрелости, сильно заважничала, приняла решительный тон и, казалось, глубоко задумалась. Она немножко любила Вацлава, но это, по ее убеждениям, не мешало ей идти замуж за старика: между любовью и самопожертвованием и жизнью свободной и богатой — выбор был не труден при ее воспитании и примерах; она решительно не колебалась. Но собираясь выйти за старика, хотела она только, чтобы он был очень стар, и заботливо допрашивала, действительно ли ему столько лет, сколько говорят, и столько ли у него имения?

Отец, ожидавший противоречия и готовившийся к борьбе, удивился, увидя ее совершенно готовою и предупреждающею его желания.

— Умна, — сказал он про себя, — не по летам, не по летам! Не была бы моей дочерью! Что за рассудительность, какое здоровое соображение! И нет еще двадцати лет! И воспитана в деревне!! Ворочать будет светом, лишь бы глянула туда…

С другого посещения уже очевидно было, что Фарурей, принимаемый необыкновенно радушно всеми, и особенно Цесею, увязнет по уши и позволит оседлать себя. Старик, приписывая это торжество личным своим достоинствам, безукоризненному тону, остроумию, поддельной своей молодости и парижскому лоску, осчастливленный до безумия, рассыпался перед Цесей в таких страстных объяснениях, что свидетели этой потехи едва могли удержаться от смеха. Цеся острила с ним; восхищала его находчивостью, веселостью и тоном, каких в такой молодой девушке он и найти не надеялся. Старый селадон не хотел во всем этом видеть очевидной испорченности и бездушия.