Читать «Щенки» онлайн - страница 23

Куэльяр навалился на руль, в глаза не смотрит, голос неживой, — нет, никто его не обижал, — плачет навзрыд, — пусть только попробуют! — утирает слезы платком. Ну будет тебе, дружище! В чем дело? Может, перебрал? Нет. Может, где болит? Да нет!

Они его хлопали по плечу: ну брось, брось, успокойся. Утешали — ну чего ты, в самом деле? Ну Фитя, шустрик, кончай!

Мы еще посмеемся, давай прокати нас на своем роскошном «неше». Да и чего тут торчать? Поехали напоследок в «Турбильон», захватим второе отделение шоу, давай, Фитюлькин, жми!

Куэльяр в конце концов успокоился, и, когда мы выехали на проспект Двадцать Восьмого Июля, он уже смеялся, — эх, старик, что это тебя развезло, скажи хоть нам, в чем дело? А он — черт его знает, такая тоска взяла, что не знаю. И они — ну с чего, ведь у него жизнь — персик в сиропе. А он — ну мало ли что бывает в жизни, и Макьуко — в чем дело-то, и Куэльяр — ну, например, люди о Боге забывают, и Лало — к чему это ты, а Большой — хочешь сказать, что все люди — грешники, и он — ну да, да, и вообще вся эта жизнь — тьфу. И Чижик — ладно тебе, жизнь — это жизнь. А он — не трепись, человек, он вкалывает день за днем, ворочает или, наоборот, на других ездит, шикует, а потом вдруг раз — и старость, а там чего? там смерть. В общем, полная хреновина! И об этом он думал у Нанеты? Об этом беседовал с «птичками»? Да, да! Из-за этого и ревел? Да. И еще потому, что ему жаль всех убогих — слепых, хромых, нищих, которые просят милостыню, и вот эту мелкоту жалко, что торгует газетами (дурак я, правда?), и этих чоло, которые чистят им, богатеньким, ботинки на площади Сан-Мартин (глупо, чего там!), а мы — конечно глупо, конечно, дурачок. Значит, все прошло? Спрашиваешь! Значит, забыто? Ну да, да! Улыбнись, а то не поверим! Ха-ха-ха! Жми Фитюлек, а то не успеем, пропустим второе отделение. Кто хоть знает, будет или нет сегодня мулаточка? Будет. Как ее зовут? Ана. А что Кузльяр знает про нее? Опытная штучка! Ну, Фита, раз все прошло — улыбайся! И он — ха-ха-ха-а!

К тому времени, когда Лало женился на Чабуке, а Маньуко и Чижик получили дипломы инженеров, у Куэльяра на счету уже было много аварий и его «вольво» носился по улицам покореженный, с вмятинами, поцарапанный спереди и сзади. Так нельзя, сердечко, ты разобьешься, и отец — всему есть предел, мой друг, пора образумиться. Если хоть раз повторится что-либо подобное, он больше не даст ни одного сентаво, пора взяться за ум, опомниться, пожалей хоть мать, пойми, у нас уже вся душа изболелась… И мы — ты же взрослый человек, Фитюля, зачем тебе эти сопляки?