Читать «Щенки» онлайн - страница 22

С тех пор наш Куэльяр взялся за старое. В середине года, вскоре после Дня Нации, Куэльяр начал работать на заводе своего отца. Ну теперь образумится, говорили они, человеком станет. Но какое там? Все наоборот. Куэльяр уходил с работы в шесть, в семь был в Мирафлоресе, а в полвосьмого сидел в «Часки» и, упершись локтями о стойку, накачивался пивом (Один «хрусталь», детка, и один «капитан»), ожидая каких-нибудь знакомых ребят, чтобы сыграть в качо. Там, среди пепельниц с вмятыми окурками, среди жулья, шулеров, среди запотевших бутылок с пивом, он убивал все вечера, а остаток ночи проводил в каком-нибудь второразрядном кабаре, разглядывая артисточек шоу, а когда не было денег, напивался в какой-нибудь забегаловке и оставлял там в залог то «паркер», то часы «Омега», то золотые запонки… По утрам его нередко видели с подбитым глазом, в ссадинах, с перевязанной рукой…

Он совсем того, говорили мы, путается со всякой шпаной, с педиками, черт-те с кем, а девочки — Господи, как жаль его родителей! Но субботы Куэльяр проводил с нами. Приходил после завтрака, и если нам не хотелось ехать на ипподром или на стадион, то закатывались к Чижику, к Маньуко и там до самого обеда играли в покер. Потом все расходились по домам, принимали душ, наводили глянец, и Куэльяр заезжал за нами, но уже не на «форде», а на первоклассном «неше» (отец отвалил мне ко дню рождения, представляете!)

Сынок, тебе уже двадцать один, значит, можешь выбирать президента, а мать — сердечко, не езди так быстро, не дай Бог убьешься! На углу в нашем подвальчике мы обычно пропускали по рюмочке, — рванем в «Китайский ресторан»? — начинали спорить, — нет, лучше на улицу Капона! — травили анекдоты, — а может, в бар «Под мостом», там такой антикучо, пальчики оближешь! — Фитюлька по части анекдотов был чемпион, — махнем в пиццерию — а знаете вот этот, про лягушку и генерала? А вот этот, «что отрезать, то не брить»?

После обеда, подогретые вином и анекдотами, они отправлялись по своим излюбленным маршрутам, иногда оседали в «Embassy» или «Ambasader», где смотрели первое отделение музыкального шоу. И, как правило, закруглялись на авениде Грау у Наеты.

А-а! Добро пожаловать, мирафлоринцы (нас здесь знали)! Привет, ребята, привет, Фитюля (знали по именам и прозвищам), как жизнь? Птички — фырк, фырк, и мы вслед за ними. А он — спасибо, хорошо. Иногда Куэльяр злился, скандалил, уходил, хлопнув дверью, — ноги моей здесь не будет! Но чаще смеялся, вроде подыгрывал им. А потом танцевал или усаживался с кружкой пива возле музыкального автомата, заводил тары-бары с Нанетой, ждал нас, ну а мы разбирали «птичек», поднимались с ними в комнаты, а потом возвращались в салон. Что-то ты быстро, Чижик, говорил он, или — у тебя, Лало, не на том месте волосы растут, — я в замочную скважину видел. В одну из суббот, когда все вернулись в салок, Куэльяра уже не было, и Нанета — он вдруг вскочил со стула, расплатился за пиво и вылетел, не простившись. Они увидели его в машине: уперся головой в руль и весь дрожит. Что с тобой, старик? Да он плачет! Кто-нибудь его оскорбил? Кто, скажи? Они врежут кому надо! Может, тебя эти телки обидели? И Маньуко — плюнь и разотри, Фитюля, нечего реветь.