Читать «ПУТЕШЕСТВИЕ В БУДУЩЕЕ И ОБРАТНО» онлайн - страница 98

Страх перед смертью, концом, небытием стоит за всеми другими человеческими страхами: перед одиночеством, перед импотенцией и старостью, утратой любви и утратой (или необретением) творческих потенций, т. е. страхом, что ты сгинешь, не оставив следа. И патологическая тяга к самой смерти, «тяга к бездне», наверное, отсюда же — от неосознанного желания разом избавиться от страха перед смертью.

Испокон веков люди ищут защиты от этого страха. Что же может нас защитить от него? Думается, полнота жизни — возможность удовлетворять духовные потребности: быть добрым, любить, творить, созидать (и для этого познавать). Иначе говоря, быть нужным людям, быть не одному, ибо вместе легче бороться со страхами и легче «оставить добрый след». Не находя защиты от страха перед смертью и временем, люди вольно или невольно начинают творить Зло друг другу, становятся агрессивными (для отвода вовне возникающей в их подсознании тяги к смерти) и впадают во все большее одиночество.

Но одиночество непереносимо для человека. Зло же обрекает человека на одиночество. Поэтому стремление к добру — к преодолению одиночества — не может не быть имманентным человеческой природе.

Однако чтобы быть добрым, повторим, надо иметь возможность делать добрые дела, возможность влиять с этой целью на мир и на людей. Когда у нас такой возможности нет, мы черствеем, теряем способность к сочувствию и сопереживанию, теряем стимул к добрым делам.

Короче говоря, люди «приговорены» либо к тому, чтобы двигаться по пути создания условий для осмысленной жизни, либо, если это движение окажется им не под силу, «броситься в бездну», для чего у них уже есть реальные средства.

Основополагающие потребности человека

Если исходить из представления, что основой психологии человека является осознание смертности, то приходишь к выводу, что основополагающими, фундаментальными потребностями человека в социальной сфере являются потребности самоутверждения и единения с людьми. Все другие потребности в этой сфере являются производными от них.

Самоутверждаясь, мы стремимся обрести смысл жизни и оставить в ней след, обрести таким образом какое-то подобие бессмертия и быть нужными людям — достичь единения с ними. (Единение, в отличие от единства, не может быть насильственным или меркантильным.)

Единение с людьми дает нам и смысл жизни, и самую сильную защиту от всех наших страхов. (Простейшим видом единения является семья, созданная по любви.)

Позднейшее добавление

Нынешние сторонники капитализма в России кричат о том, что традиция коллективизма в русском народе — следствие отсталости России и с этой традицией необходимо бороться не на жизнь, а на смерть. Эти люди не хотят или не способны понять, что упомянутая традиция не от отсталости, а от человеческой природы. Как не понимают этого и наши национал-патриоты, представляя коллективизм («соборность») как сугубо русское качество.

При всех существовавших с рабовладельческих времен социальных укладах стремление к самоутверждению и стремление к единению, как правило, находились (и находятся) в непримиримом конфликте. Самоутверждение, будь то через обретение власти, богатства и славы, даже за счет интеллектуальных достижений, чаще всего отчуждает от окружающих, остающихся «внизу» людей, а то и вызывает их ненависть или злую зависть, обрекает на одиночество.