Читать «Первые люди на Луне. Пища богов» онлайн - страница 4

В доме было мрачно, не прибрано, голодно. День за днем проходили в неподвижной молчаливой тоске. Чисто вымытые, отутюженные, обштопанные дети уходили в школу из мрачного, грязного, тесного дома. Мать кое-как споласкивала тарелки и, подумав, не забыла ли она наказать им, чтоб они никому — не дай бог! — не сказали, что получили на завтрак по две картофелины и по кусочку селедки, садилась записывать в дневник свои обиды и огорчения.

Она никогда не была какой-нибудь хохотушкой и всегда считала, что истовая религиозность вполне заменяет суетное веселье, но теперь у нее все плотнее сжимались тонкие губы и все неподвижнее делался взгляд.

Едва подрастут дети, она оставит и этот дом, стоивший ей здоровья и молодости, и этого неудачника, доставшегося ей в мужья (на все воля божья!), и вернется туда, где не знала этой тоски и этих забот,— в старый дворянский дом, куда ее когда-то отдали горничной и где она теперь по возрасту и опыту своему может претендовать на положение экономки…

А Герберт любил этого неудачника. Да ему и в голову не приходило, что отец у него неудачник. Это был отец, которого бы всякий мальчишка себе пожелал. Его знали и о его победах вспоминали все крикетисты в округе. А потом, когда он не мог больше играть, они ходили на дальние прогулки втроем — он, отец и старший брат Фрэнк, и отец столько интересного рассказывал им о животных, растениях, о сельской местности, где так давно уже жили Уэллсы.

Взрослый Уэллс будет потом всю жизнь, из романа в роман, любовно описывать эту вот сельскую Англию и с неохотой описывать город…

Эти Уэллсы все друг друга стоили.

Фрэнк, например. Вроде бы совсем уже удалось вывести его в люди — так нет, не выдержал благоприличной жизни. Поначалу устроился очень удачно — приказчиком в мануфактурной лавке. Выгнали. Правда, не по его вине. Ну, поискал бы хорошего хозяина, порядочного. Не стал. Сделался бродячим ремесленником. Работа как раз по нему: не столько работает, сколько болтается по окрестностям и чешет язык с каждым встречным и поперечным.

Но Герберт и того хуже. С ним совсем сладу нет.

Сначала тоже казалось, что он подает надежды. В школе говорили, что он способный. Но куда девались эти способности — непонятно. Из одного магазина прогнали, из другого сам сбежал. Только и годится на то, чтобы книжки читать. Наверно, все на свете книжки уже прочитал, а все читает, читает…

…Дальше произошло непонятное. Книжки,которые мешали жить, сделались средством к жизни. Сперва Герберта взяли в помощники учителя, потом в студенты к профессору Хаксли — в Лондон выписали, дорогу оплатили, стипендию дали.

Да, Герберт поднимался все выше и выше. Он стал преподавателем университета и автором учебника биологии, журналистом, писателем. В двадцать девять лет его узнала вся Англия,в тридцать с небольшим — весь мир.

Рядом с мальчиком и юношей Уэллсом не было биографов и летописцев. О годах, проведенных в Бромли, и о первом появлении в Лондоне рассказал нам сам Уэллс в своей автобиографии ив нескольких романах. Об Уэллсе —признанном писателе — немало рассказали другие.