Читать «Дора Брюдер» онлайн - страница 43

И вдруг я понял, что совершенно точно знаю: Дора в тот вечер, когда сбежала, шла от пансиона по улице Гар-де-Рейи. Я видел, как она идет вдоль стены пансиона. Может быть, потому, что само название улицы напоминает о бегстве.

Я шел по этой улице, и через какое-то время на душе у меня стало грустно — это была грусть тех воскресных дней, когда приходилось возвращаться в пансион. Я уверен, что она выходила из метро на «Насьон». Оттягивала момент, когда надо будет войти в ворота и пересечь двор. Гуляла еще немного, шла куда глаза глядят, бродила по окрестным улицам. Смеркалось. На авеню Сен-Манде так тихо в тени деревьев. Не помню только, есть ли там центральный газон. А вот и метро «Пикпюс», старый вход. Может быть, иногда она выходила здесь? Можно свернуть направо, на бульвар Пикпюс, там холоднее и печальнее, чем на авеню Сен-Манде. Деревьев, кажется, нет. Как же одиноко возвращаться в воскресенье вечером!

emp

Бульвар Мортье идет под уклон. Вниз, на юг. Вот как я добирался до него в то воскресенье, 28 апреля 1996 года: по улице Архивов. По улице Бретань; По улице Фий-де-Кальвер. Потом вверх по улице Оберкампф, там жила дна.

Справа открывается просвет, ряд деревьев тянется вдоль улицы Пиренеев. Улица Менильмонтан. Высокие корпуса дома 140 под ярким солнцем выглядели пустыми. В конце улицы Сен-Фарго мне показалось, будто я иду через заброшенную деревню.

Бульвар Мортье обсажен платанами. Там, где он кончается, у самой заставы Лила, все еще стоят здания казармы Турель.

Бульвар в то воскресенье был пуст и погружен в такое глубокое безмолвие, что я слышал, как тихонько шелестят платаны. Бывшая казарма Турель окружена высокой стеной, за которой не видно корпусов. Я пошел вдоль этой стены. Увидел на ней табличку и прочел:

ВОЕННАЯ ЗОНА СНИМАТЬ И ФОТОГРАФИРОВАТЬ ЗАПРЕЩЕНО

Мне подумалось: никто ничего не помнят. По ту сторону стены лежала ничья земля, зона пустоты и забвенья. Старые казарменные корпуса не снесли, как пансион на улице Пикпюс, но какая, собственно, разница?

И все же сквозь плотную толщу амнезии временами будто эхо пробивалось что-то далекое, приглушенное, никто не смог бы толком объяснить, что это и откуда. Это все равно что быть у магнитного поля без маятника, который уловил бы его волны. Вот и прибили, чтобы не мучили сомнения и совесть, табличку с надписью «Военная зона. Снимать и фотографировать запрещено».

emp

Помню, в двадцать лет в другом районе Парижа я испытал однажды такое же чувство пустоты, как у стены казармы Турель, еще не зная, в чем его истинная причина.

У меня тогда была подружка, которая постоянно жила по знакомым, в пустующих квартирах и загородных домах. Я же всякий раз, пользуясь случаем, изымал из хозяйских библиотек книги по искусству и редкие издания, которые потом продавал. Как-то раз в квартире на улице Регар, где мы были одни, я украл старую музыкальную шкатулку, а затем, порывшись в шкафах, извлек несколько очень элегантных костюмов, рубашки и десяток пар шикарных туфель. Чтобы продать все это, я отыскал в справочнике адрес старьевщика — на улице Жарден-Сен-Поль.