Читать «Юморески и другие пустячки» онлайн - страница 37

Уже эта часть выступления Фр. Кодоня оставила на моей душе следы, какие бывают после грубо сдернутого лейкопластыря, но вышеназванный даже не сбавил темпа, причем его начали окружать испарения самодовольства, одержимости правдой и вообще мании.

Но если бы даже наше законодательство (так продолжал Кодонь) и наша исполнительная власть вдруг в понедельник (4. XI) в полдень эффективно приняли меры против цементных заводов, которые осыпают пагубной цементной пылью сады, пастбища, молочные кухни, кладовки и детские садики в радиусе двух световых лет, а также против нефтеперегонных заводов, отравляющих спальни молодоженов и столицы настолько, что на этих морях яда могли бы плавать живописные плоты, – ну что ж (тут Фридрих Кодонь зациклился в своей страсти), никто и никогда ничего не предпримет против отравления, например, души. Хотя согласно всем прежним идеалистическим и материалистическим мировоззрениям человеческая душа как-никак более ценный товар, чем, скажем, ворона или даже обезьяна-капуцин. Тут посетитель спросил, согласен ли я с этой точкой зрения.

Когда я уклончиво призвал его выражаться пояснее, посетитель указал, что, подобно тому, как атмосфера изобилует всеми разновидностями вредных веществ в твердом, жидком и газообразном виде, ими насыщена и определенная часть нашей духовной пищи, хотя это и менее доказательно. Атмосфера промышленных центров, утверждал Фр. К., – райский фимиам по сравнению с некоторыми областями нашей духовной атмосферы, по сравнению с кой-какими романами, фильмами, скульптурами, картинами, а о музыкальном театре легкого жанра и говорить нечего, хотя и забывать о нем тоже нельзя. Конечно, Фридрих Кодонь не хочет обобщать, но о некоторых произведениях этого нельзя не сказать. Эти представления не так уж сильно отличались от моих собственных, я готов был голосовать за них обеими руками.

Однако если (тут в голосе Кодоня зазвучал металл) – а) против изготовителя непригодных штопоров, поставщика несвежих сардин или неисправных мотоциклов можно применить действенные санкции; б) если есть основания надеяться, что завтра на детские площадки позволено будет выпускать вдвое меньшее по сравнению с сегодняшним днем, но все еще убийственное количество золы-уноса, иприта или еще чего-то в этом духе; в) и если за обезьяну, антилопу и прочих пернатых присутствующий здесь Кодонь Фр. отсидит – как он твердо надеется – срок, назначенный компетентным судом в соответствии с действующими положениями закона и с учетом очевидных смягчающих обстоятельств, то против жалкой, бездарной книжки, пошлого кинофильма, идиотского шлягера и неудобоваримой теле – или радиопрограммы нет абсолютно никаких возможностей судебного преследования, защиты или законных реторсий, то бишь адекватных ответных мер.

Именно это и есть та отправная точка, из которой исходят соображения Кодоня Фр. и из которой проклюнулся его (якобы гениальный) план предполагаемых цепных реакций прецедентов, поэтапно, но неопровержимо подтверждающих, что человек несет ответственность за ущерб, причиненный другим людям, причем не только в области котов, обезьян и ворон, и даже не только в области сероводорода, сероуглерода и прочих зловонных сыров и родов, но и в области, в которой закон сегодня полностью и трагически бессилен. В этом месте слова Кодоня звучали так настоятельно и убедительно, что воспринимались как пошлость.