Читать «Юморески и другие пустячки» онлайн - страница 35

Киндернай не шел, Рыбарикова все звонила.

В заключение Фр. Кодонь сообщил просто так, вскользь, что в его комнатке с окном во двор (именно так!), а значит, сравнительно тихой, звук никогда не падает ниже 60 децибелов – в соответствии с нынешним уровнем научных познаний этого достаточно, чтобы умертвить морскую свинку за 160 часов. Между тем нетрудно убедиться, что Фридрих Кодонь вовсе не морская свинка, а совсем наоборот.

В этот момент я сообразил, куда гнет посетитель, и энергично предупредил его, что в любом случае Кодекс законов и распоряжений не предусматривает легальные возможности дорогостоящих демонстраций и не очень-то высоко ценит юмор такого рода.

Тогда Кодонь Фридрих, повысив голос, констатировал, что ему в данный момент совсем не до шуток, что он – да, я правильно сообразил – отравил пару птиц, а также (по моей инициативе, потому что первоначально он этого не предусматривал – но это я, само собой, тут же опроверг) одну обезьяну и еще один экземпляр из инвентаря государственного зоопарка, – и сделал он это умышленно, чтобы навлечь на себя судебное преследование согласно соответствующим правовым нормам и, таким образом, наконец-то создать надлежащий прецедент для наказания конкретного человека за то, что он отравил другое конкретное живое существо, хотя бы и без очевидного и доказательного умысла убийства, умышленного или неумышленного, но с совершенно одинаковым следствием и результатом. Тут он, как и следовало ожидать, высказал надежду, что человеческая жизнь будет как-никак оцениваться чуть повыше жизни вороны или вышеназванной обезьяны-капуцина, даже если в этом случае речь идет о медленной смерти – хотя неизвестно еще, что хуже.

Я наблюдал за тем, как посетитель забрасывает меня аргументами – по крутой дуге, словно ручными гранатами. Спохватившись, я прибег к суровому тону и сообщил ему, что дело уже попало в руки полиции, и когда оно, это дело, официальным путем придет в наше учреждение, то речь пойдет, уж будьте уверены, о компенсации ущерба, и немалого, плюс нарушение общественного порядка, а может, и бесчинство и хулиганство, и что посетитель несомненно попадет в вечернюю газету, но заплатит за это дорогой ценой, голову даю на отсечение.

При упоминании об отсечении головы Фр. Кодонь слегка усмехнулся, но спокойно заявил, что именно об этом он и думал все время, когда делал то, что сделал. И тут он вдруг выложил передо мной напечатанный на машинке (две с половиной страницы) список директоров крупных заводов, расположенных вблизи ул. Космонавтов, на которой живет посетитель, – а также замдиректоров и начальников цехов, которых можно и обязательно нужно наказать в соответствующей, то есть куда большей, мере, чем его, причем сразу же после него – ибо теперь он наконец-то создал для этого бесспорный прецедент.

Поскольку при этих словах посетитель явно воспользовался жестикуляцией, предназначенной только для особо торжественных случаев, а свои ультимативные идеи выпускал в пространство как послания в запечатанных бутылках, я счел необходимым сообщить ему – и опять же невзирая на загруженность нашего учреждения неотложными делами (к тому же тем временем принесли газеты) – о современном состоянии систематически ведущейся борьбы с загрязнением атмосферы, а также заверить его, что в данном направлении делается все, что в человеческих силах и в бюджете на текущий квартал, как свидетельствует ежедневная и периодическая печать.