Читать «Придурок» онлайн - страница 111

И правда, вся неуверенность его, все сомнения в завтрашней его судьбе сразу отодвинулись на неопределённое время, хотя время это, откровенно говоря, никуда «на неопределённое время» не отодвигалось, оно просто… оно просто придёт через две недели. А пока живи! Пока вдыхай полной грудью, как победитель в этой жизни! А там, глядишь, всё и решится. Само собой.

Город за последние годы значительно изменился. Одно сказать, что население его перевалило уже за двести тысяч жителей. Это всё оттого, что вовсю шло строительство заводов, что совсем ещё недавно, во времена совнархозов, спланировал и обосновал отец Проворова, Алексей Пантелеевич Проворов. Строились заводы, и под их будущее существование отпускались фонды на жильё для рабочих и служащих. Так что бараки отодвинулись к окраинам, а центр уже вовсю застраивался «хрущовками», которые так нужны были людям. Тут и частное строительство пошло. Не хибары — кооперативные дома. И на Советской, возле деревянного Дома пионеров, поставили первый панельный дом.

А на Кокшаге появился плавучий земснаряд, и трубы от него пролегли далеко на Заречную часть города, в те поля, которые орошали в своё время «золотари» городским всевозможным дерьмом, а после засаживались капустой и картошкой — поля городского подсобного хозяйства. Это намывался грунт на заречные болота, чтобы начать там строительство нового жилого района: Сомбатхейского. В честь наших братьев, проживающих в Венгрии. Братьев-венгров.

Вы думаете Проворова Петра дома кормили? Да в еде ли дело? — его любили тут. Его мама любила, его папа любил, брат приходил с женой и племянниками, и все любили его. Это бесконечное, это огромное море тепла и любви. Как его передать? Сказать, что умиротворён он был? Да, умиротворён. Но это больше, чем умиротворение. Это счастье от тепла, которое вокруг на него изливается, но и им самим изливается на близких ему людей. Да, в сознании его было знание, что дальше будет боль и беда, что это он принесёт эту боль, что дальше возможна разлука, разлука надолго. Может, навсегда. Что это он виноват, виноват, но что же сделать теперь?.. что сделать?

Почему у других всё просто? У того же Коли-Лома? Все знают, что он глупый. И его мама тоже, наверное, знает, что он глупый. И поэтому у него нет проблем: он говорит, что всю сессию завалил, а мама сразу же ему справочку и даёт: простите Лома, больна я, мол, больна. Потому что знает, что ж с дурака возьмёшь? А Петру как? Он же ведь на дурака не похож… Не похож? — Нет, не похож! Скорее, на слишком умного… заумного. А за умом что? А за умом как раз глупость человеческая и начинается. Так-то вот. Так что приуспокойся, солнышко наше ясное, писателишко наше гениальненькое, приуспокойся, — говорил он себе. Принимай себя таким, как есть, а остальное — оно от лукавого.