Читать «Белый тапир и другие ручные животные» онлайн - страница 81

Три года я в густом еловом бору снимал из укрытия гнездо тетеревятника на высоте двадцати с лишним метров. Камера работала бесшумно, я взбирался на дерево около трех часов ночи, самка не улетала и не издавала тревожных сигналов, а оставалась в гнезде или рядом с ним, поэтому я убежден, что наблюдал ястреба, так сказать, на стадии самой настоящей «дикости».

На рассвете появлялся с добычей самец, самка подлетала туда, где он садился, и вскоре возвращалась с кормом для пушистых мячиков — так выглядит ястреб в младенчестве. Дальше начиналась идиллия. Трогательно было смотреть, как заботливая мамаша кормит малышей. Вы не увидели бы ничего похожего на взгляд того тетеревятника, что был извлечен из сети! А впрочем, один раз… В лесу послышался шорох и треск. Шум приближался. Мамаша спала на ветке, из-под полосатой пуховой юбки торчала, будто сжатый кулак, одна нога. Вдруг птица проснулась. Сонные поначалу глаза смотрели все более сердито. Глядя куда-то вниз, она приготовилась взлететь, и взгляд ее стал таким же недобрым, как у тетеревятника на снимке. Решив, что кто-то обнаружил гнездо и надумал выпустить по нему заряд-другой (в то время такие вещи были возможны), я и сам рассвирепел. Но тут с удивлением заметил, что «дикость» из глаз самки исчезла, уступив место любопытству. А затем разглядел то, что ястребиные глаза увидели раньше меня. Лосиху с телятами… Подойдя к моему дереву, они с явным интересом обнюхали место, где я стоял несколько часов назад.

Все хищные птицы, которых я наблюдал в их гнезде, были такими же кроткими, ничего похожего на трафаретную «дикость». Пернатый хищник во время охоты испытывает не больше дикой ярости, чем мухоловка или горихвостка, только добыча у него покрупнее.

Правда, со временем обстановка в гнезде тетеревятника накалилась. Когда птенцы оперились, им не всегда хватало дневного пайка, и по утрам, за завтраком они вели себя достаточно агрессивно, затевали драку из-за общипанной пичуги, которую мамаша теперь предусмотрительно бросала им сверху. Победитель сверкал глазами, разевал клюв, расправлял крылышки и всячески пугал сестер и братьев, так что они отступали на край и отворачивались от середины гнезда, где самый сильный и голодный принимался рвать клювом мясо. Это была настоящая агрессия, но агрессия внутривидовая, а более слабые птенцы демонстрировали покорность.

Позже мне довелось самому выкармливать тетеревятника — «диким» он становился только тогда, когда очень хотел есть и охранял полученный от меня кусок мяса.

Я наблюдал гнезда разных хищных птиц, и всего смирнее вели себя птенцы осоеда. Когда самка приносила кусок осиного гнезда (я снял три гнезда осоеда, и все они помещались в идиллической обстановке, на мохнатой ели поблизости от журчащего в пышном зеленом мху ручья), птенцы встречали ее лишь тихим писком.