Читать «Белые паруса. По путям кораблей» онлайн - страница 114

Лидо — всемирно известный пляж на острове того же названия, из Венеции туда четверть часа езды на катере. У звезд кино Европы и Америки модно посещать Лидо, тут устраиваются знаменитые венецианские кинофестивали.

Пляж отличный — мягкий песок, теплое море, удобные кабинки. За все надо платить. В воскресенье под стеной, оградившей ласковый песок и лазурное море, на бульваре проводит часы отдыха трудовой люд. Собираются семьями, компаниями, парами. Закинув голову, пьют из оплетенных соломой бутылей — «фьясок». Аппетитно, совсем, как в Голосеевском лесу под Киевом, раздирают пополам вареную курицу. Выпив и подзаправившись, спорят, дремлют в тени, флиртуют.

На другой стороне бульвара из зеркальной и мраморной прохлады отеля выходят люди иного мира — не метры черного асфальта, пропасть социального неравенства отделяет их. На работяг они стараются не глядеть, да и те не уделяют им внимания. Странно все это пришельцу из далекой советской страны, оживает слышанное на лекциях, читанное в книгах.

Ничего нет общего у Венеции с ее промышленными пригородами Маргерой и Местрой. Расположены они на материке, это современные города без всякой экзотики. В Маргере торговый порт, судостроительная верфь, ТЭЦ, нефтеперерабатывающие и машиностроительные заводы, предприятия цветной металлургии, химической, текстильной, пищевой промышленности. В Местре — товарные склады, железнодорожные мастерские, машиностроительные предприятия. Утром и вечером улицы заполняются мотороллерами, мотоциклами, велосипедами, на которых катит рабочий люд. Если переменится ветер, в порту трудно дышать от пропитанного аммиаком дыма, что изрыгает труба соседнего химического завода. После заката солнца появляются тучи москитов, наглых и злых, как литхалтурщики.

На причале, где пришвартовался «Горизонт», обычный портовый быт. Рослые парни в линялых майках, с медальончиками на крутой шее — изображением святого, неторопливо и споро опорожняют высокие «фиаты» от пакетов с искусственным каучуком. Комендаторе в форме лениво наблюдает за ними, зорко — за тем, чтобы на советское судно не попал кто-нибудь с его, комендаторе, точки зрения непотребный.

Невдалеке приткнулась баржа-самоходка под громким именем «Наполеон I». Кому пришло на ум вспомнить забияку-императора? Неужели сохранились на белом свете бонапартисты? Плавает на барже целая семья. Перед закатом они садятся обедать на покрытом брезентом трюме: глава и, конечно, капитан — маленький, чернявый; дородная супруга его; два паренька — лет четырнадцати и младшенький. Едят истово, неторопливо, как каждый, кто знает цену куску хлеба. Бутылка с вином обходит круг, не минуя ребят.

После трапезы мальчики спускаются под палубу, взрослые беседуют. С каждой минутой накал дискуссии повышается. Видимо, исчерпав доводы, матрона хватает супруга шиворот и гулко колотит по спине.