Читать «Комментарий к роману "Евгений Онегин"» онлайн - страница 696

Настоящая жизнь пушкинских слов видна не в индивидууме, а в словесной группе, и значение слова меняется от отражения на нем слова смежного. Но переводчику приходится заниматься отдельными словами и бесконечным повторением этих слов, и для того чтобы передать на английском языке столь частые в русском подлиннике «томность», «нега», «нежность», «умиление», «жар», «бред», «пламень», «залог», «досуг», «желание», «пустыня», «мятежный», «бурный», «ветреный» и т. д., надобно перед собой держать как образец соответствующую французскую серию: «langueur», «mollesse», «tendresse», «attendrissement», «ardeur», «délire», «flamme», «gage», «loisir», «désir», «désert», «tumultueux», «orageux», «volage».

Особую трудность в этом отношении представляют фразы и формулы, составные части которых уже к началу XIX в. потухли, давно потеряли способность взаимного оживления и существовали лишь в виде высохших клубков. К этому ряду принадлежат, «прекрасная душа» («belle âme»), «душа неопытная» («âme novice»), «счастливый талант» («heureux talent»), «лестная надежда» («espérance flatteuse»), «мелкое чувство» («sentiment mesquin»), «ложный стыд» («fausse honte»), «живо тронут» («vivement touché»), «лоно тишины» («sein de la tranquillité»), «модная жена» («femme à la mode»), «внуки Аполлона» («neveux d'Apollon»), «кровь кипит» («le sang bouillonne»), «без искусства» («sans art») и сотни других галлицизмов, которые английский переводчик должен как-то учесть.

2. Gent. Reader.

«Читатель благородный» до ужаса нелюбопытен. Пыльные тома написаны о каких-то «лишних людях», но кто из интеллигентных русских потрудился понять, что такое упоминаемая Печориным «юная Франция» или почему, собственно, так «смутился» видавший виды Чекалинский? Я знаю поклонников Толстого, которые думают, что Анна бросилась под паровоз, и поклонников Пушкина, которые думают (вместе с Достоевским — судя по вздору в его пресловутой речи), что муж Татьяны был «почтенный старец». Я сам когда-то думал, что «лучше, кажется, была» происходит от «хорошая» (на самом деле, конечно, от «хороша») и что Пушкин мог совершенно изъясняться и по-английски, и по-немецки, и по-итальянски, меж тем как на самом деле он из иностранных языков владел только французским, да и то в устарелом, привозном виде (до странности бледны и неправильны его переводы одиннадцати русских песен, из собрания Новикова, сделанные для «Loewe de Weimars», летом 1836 г.).