Читать «Комментарий к роману "Евгений Онегин"» онлайн - страница 690

Хозяин свищет, пес трепещет.

Точно так же, взяв слова «Phèdre» (фр.), «feather» (англ), «Федра» (рус.), мы можем сказать, что хотя бы приблизительно они рифмуются и что «Phèdre — cèdre» — это в той же мере женская рифма, что и «feather — weather» или «waiter — ветер». Более же пристальное рассмотрение этих слов покажет, что «Phèdre» несколько короче, a «feather» (или «waiter») еще чуть-чуть короче, чем «Федра» (или «ветер»).

Это различие сразу же станет очевидным, стоит нам рассмотреть другую группу слов: «mettre» (фр.), «better» (англ.), «метр» (рус.). «Метр — ветр» (архаическая форма слова «ветер») это мужская рифма, но по конечному звуку она почти идентична французским словам «mettre» или «mètre». С другой стороны, если англичанину удастся правильно произнести «метр», то возникнет гинандрическая связь со словом «better», но лишь в тех рамках, в каких она существует между «fire» и «higher».

Другой вид «немого» е, воспринимаемый лишь зрительно, это, так сказать, «глухонемое» е. Взяв слова «palette» (фр.), «let» (англ.), «лет» (рус.), мы увидим, что там, где во французском языке образуется женская рифма («palette — omelette»), английское и русское ухо уловят гармонию с мужскими окончаниями на «-ет». Следовательно, если сочинить строку вроде:

Telle montagne, telle aurore

то исследователь размера будет поражен, обнаружив, что, с точки зрения силлабической, она идентична ямбически звучащей строке:

Le maître siffle, son chien tremble.

Теперь мы непосредственно подошли к сравнению английской и русской рифмы.

Существуют стихотворения на русском языке, написанные одними мужскими рифмами или одними женскими, но если в английских стихах женская рифма может неожиданно появиться в длинной череде мужских рифм, то в серьезных русских стихах такого не бывает. Ни в английской, ни в русской поэзии нет необходимости строго выдерживать формулу рифм на протяжении всего стихотворения, но в русском стихотворении со свободной схемой рифмовки, где употреблены оба вида рифм, концовки, принадлежащие к разным группам рифм, не должны находиться в смежных строках (например, ababaececded и т. д.), если только намеренно и многократно не повторяется какая-либо единообразная формула.

Русская мужская рифма допускает, чтобы тождество ограничивалось лишь последней гласной, если перед нею стоит другая гласная или мягкий знак («моя», «тая», «чья»); в других же случаях требуется совпадение по крайней мере двух букв («мой» и «Толстой»; «сон» и «балкон»). Во всех случаях, когда конечной гласной предшествует согласная, русская рифма подчиняется правилу «опорной согласной» («consonne d'appui»). Слово «да» рифмуется с «вода» и не рифмуется с «Москва»; слово «три» рифмуется с «дари» и «утри» и не рифмуется с «проси», в отличие от английских «tree» и «see». В этом отношении, однако, традиционно разрешена (по очевидным причинам, вытекающим из лирического содержания) некоторая свобода падежных окончаний слова «любовь»: форма «любви» может рифмоваться со словами, у которых предпоследний звук гласный, например, «твои». Пушкин идет даже дальше; в гл. 3, XIV он рифмует «любви — дни», что непозволительно и может считаться единственной по-настоящему плохой рифмой во всем ЕО. В английском же языке все, разумеется, наоборот, и, хотя опора на согласную иногда бывает неизбежна — по причине общей бедности рифм, — такие совпадения звуков, как «sea — foresee» или «Peter — repeater» у большинства поэтов прошлого вызывали отвращение.