Читать «Время тигра» онлайн - страница 22

– Минта беланджа, туан.

– Да ведь всего три дня до конца месяца. Что ты с деньгами делаешь?

– Туан?

– Сколько тебе?

– Лима ринггит, туан.

– Купи себе на них заколки для волос, – по-английски сказал Краббе, протягивая пятидолларовую бумажку. – Мем говорит, ты у нее их таскаешь.

– Туаи?

– Ладно.

– Терима касен, туан. – Ибрагим, извиваясь, сунул бумажку на грудь под саронг.

– Сама, сама. – Виктор Краббе открыл тонкую дверь, отделявшую его от мальчиков в пансионе Лайт, и медленно спустился, боясь поскользнуться на стертых ступеньках, вниз по широкой, некогда столь импозантной лестнице. Внизу ждал дежурный староста, Нараянасами, с живым лицом богатого черного цвета над белой рубашкой и брюками. Вестибюль был полон мальчишек, отправлявшихся в главное здание школы, контрапункт колорита, объединенный педальной нотой белоснежной униформы.

– Сэр, мы стараемся заниматься, так как уже в скором времени должны сдавать экзамены, а младшие мальчики не понимают важности наших занятий и устраивают настоящий сумасшедший дом, когда мы погружены в учебу. Нам, законно избранным вышестоящим, непомерно дерзят, недостаточно повинуются нашим частым угрозам. Я считал бы неоценимой услугой, сэр, если бы вы им всем сделали строгий выговор и подвергли словесному наказанию, сэр, особенно малайцев, жестоко пренебрегающих уважением, а также не соблюдающих дисциплину.

– Очень хорошо, – сказал Виктор Краббе, – сегодня за обедом. – Раз в неделю он обедал с мальчиками. Преследуемый почтительными приветствиями, прошагал вниз по треснувшим каменным ступеням, пролет за пролетом, дошел до дороги к главному школьному зданию. У него, единственного из европейцев в Куала-Ханту, не было автомобиля. Пока добрался до Военного Мемориала, рубаха на груди промокла.

Жители Куала-Ханту смотрели, как он идет. Безработные малайцы в поношенных белых штанах, присев на низком парапете общественной колонки, обсуждали его.

– В школу идет. Машины нету. А ведь он богатый.

– Деньги копит, чтоб быть еще богаче. Вернется в Англию с полными карманами, больше не будет работать.

– Умно. Он не ребенок, кушающий бананы.

Два старика хаджи, сидевшие у дверей кофейни, беседовали друг с другом.

– Птица-носорог сочетается между собой, ласточка тоже. Не подобает белому мужчине идти на работу пешком, как работнику.

– Сердце у него не гордое. Войдешь в козлиный загон – блей; войдешь в воловий – мычи. Вот как он думает. Хочет казаться простым человеком.

– Поверю, когда у кошки рога вырастут.

Иссохший попрошайка, надеясь с утра пораньше получить немного кофе, вставил:

– Вода у него сквозь пальцы не вытечет.

Хаджа продолжал более благосклонно:

– Воистину, черная птица по ночам летает. Но не примеряй на себя чужую одежду.

Жена китайца, хозяина магазина, окруженная ссорившимися детьми, сказала мужу на протяжном хакка:

Ходит все время.С потным лицом.Богатые рыжие псыПлатят, сколько попросим.Но изо дня в деньИдет он пешком,Не имея машины.

Лупоподобное лицо ее в белой пудре лишь короткое время изображало легкую озадаченность. Потом под страстное бряцание струн и маленьких треснувших колокольчиков она бросилась к скулившему ребенку, которого собратья толкнули в мешок с сахаром.