Читать «Не плачь, Тарзан!» онлайн - страница 48

Так что я попросила его больше не таскать сюда еду, как мужчины каменного века таскали добычу к себе в пещеру.

Иногда по ночам, заглушив голод черствым хлебом с заплесневевшим плавленым сыром, мне хотелось бить себя скалкой за свои максималистские принципы. Вот Джулии Роберте в роли Красотки хватило ума не упрямиться, и она получила в придачу шелковую шляпку в крупный горошек. Мужчина портит женщину подарками, у нее расширяются зрачки, когда, затаив дыхание, она открывает бархатную коробочку с ювелирными украшениями… Потом она улыбается сквозь глицериновые слезы, которые льются градом, — предполагается, что в знак благодарности она будет преданно служить этому мужчине всю жизнь, нянчить его детей, помнить про день рождения его матери и заботиться о том, чтобы дома всегда было пиво.

Черт побери, да вся моя зарплата за год после вычета налогов ушла бы на те корзины с едой, которые он приволок за месяц.

А секса у нас так и не было.

«Как я мог забыть про свою машину?»

В один прекрасный день дети смирились с моим существованием, я стал для них чем-то вроде мебели. Это означало, что они перестали следить за мной до рассвета, чтобы я ненароком не оседлал их мамашу и не ускакал с ней куда подальше. В тот вечер, поужинав, они покорно поплелись в детскую и легли спать. А времени было не больше чем половина десятого.

Мы с Марианой минуту просидели, как очарованные, прислушиваясь к звукам из детской. Мариана даже подкралась и приложила ухо к двери, но внутри раздавалось лишь спокойное, размеренное посапывание. Она вернулась ко мне со знакомым блеском в глазах. Мы стали целоваться, сидя на диване, пока Мариана не замурлыкала, как кошка. Я набросился на нее и взвыл от боли, потому что в мое тело вонзился трансформер. Она взяла меня за руку и повела в спальню, представлявшую собой крошечный угол величиной со шкаф, но вполне подходившую для наших целей.

Мы столько времени терпели, что теперь совершенно озверели — со мной такое впервые. Простыня сбилась в комок, обнажив матрас с застарелыми желто-коричневыми разводами от мочи, но мне было все равно, я сжимал ее так, что кости хрустели, и вошел в нее с такой силой, словно хотел вернуться в материнское чрево. А она лишь стонала, все громче и громче — представляю, что будет, если проснутся дети!

Дети не проснулись. Но внезапно зазвонил телефон. Мариана застыла в моих объятиях, я тоже попытался остановиться. Мы тяжело дышали, а телефон продолжал звонить. Потом на время замолчал и зазвонил снова.

— Надо подойти… — пробормотала она, высвобождаясь из моих объятий, и свесила ноги с кровати. Я не отпускал ее, но мы были такие потные, что моя рука соскользнула с нее.

— Не обращай внимания, наверняка кто-то хочет всучить какие-нибудь услуги по телефону… — сказал я.

Но она даже слушать меня не захотела, выскочила нагишом в коридор и сняла трубку. На минуту она замолчала, внимательно слушая. А затем ответила таким голосом — даже не знаю, как описать. Это было похоже на нежное голубиное воркование, рождавшееся где-то в самой груди, почти неотличимое от рыданий.