Читать «Путь в Иерусалим» онлайн - страница 42

Когда Скуле вывели из сарая, он дрожал от холода, его губы посинели. Ночь, проведенная без теплых шкур или накидки, причинила ему боль. Но все равно казалось, что он не понимает, что именно ожидает его впереди. Когда он увидел, что его господин стоит на снегу с большим мечом, а вокруг его ног уложены еловые ветви, он начал вырываться и сопротивляться, так что снег взвихрился под его ногами. Ему удалось сбросить один башмак, и теперь, когда Скуле волокли вперед, его обмороженная и грязная нога оставляла длинные полосы на снегу.

Эскиль и Арн стояли вместе с матерью впереди дружинников, которые, в свою очередь, стояли перед рабами и вольноотпущенными работниками. Лицо Сигрид не выражало ничего, кроме величия хозяйки. Но Эскиль и Арн перешептывались, показывая пальцами и находясь в возбуждении, так что матери пришлось незаметно от всех осторожно прихватить их за маленькие затылки, и сильно сдавить их, чтобы сыновья затихли. Магнус настаивал на том, что мальчики должны присутствовать при казни, они должны усвоить, что для господина существуют не только развлечения, но и тяжелые обязанности, которые нужно выполнять.

Заставить Скуле держать голову неподвижно было очень трудно, поскольку он постоянно дергался и стонал. Двое рабов, которые должны были держать его, несколько раз чуть не попали под поднятый меч. Но наконец Магнус нанес удар.

Голова Скуле упала на еловые ветви лицом вверх, так что все собравшиеся увидели его гримасы: губы будто силились что-то сказать, а глаза за вздрагивающими ресницами — что-то увидеть. Тело Скуле забилось в судорогах, кровь хлынула из горла, постепенно ее поток становился все слабее.

Арн пристально смотрел на голую грязную ногу в снегу, которая сначала яростно дергалась, но потом вдруг сразу затихла. Тогда он начал молиться про себя, с опущенной головой и крепко зажмуренными глазами, чтобы ему никогда больше не пришлось увидеть ничего подобного.

Но Бог не внял ему, ибо так было предписано, что ни один человек в землях свеев и гетов не увидит того, что придется увидеть маленькому Арну.

Мальчикам было пока запрещено общаться с детьми рабов. Братьев держали в длинном доме, где Сигрид сама начала заниматься с ними латынью в ожидании послушника Эрленда, который все еще не мог приехать из-за снежных заносов.

* * *

На праздник святого Павла, когда половина зимы осталась позади, медведь перевернулся в своей берлоге и должно было выпасть столько же снега, сколько уже выпало, Магнус приказал расчистить дорогу к церкви в Форсхеме, чтобы впервые за долгое время он и его семья смогли посетить храм.

Было ясно, дул слабый ветерок, и будь чуть теплее, началась бы капель, так что поездка на санях по проложенному следу оказалась приятной. Магнус слышал, как мальчики, сидевшие сзади, завернутые в огромную дедову волчью шубу, шумели и смеялись, когда сани наклонялись, и он погонял двух гнедых коней, чтобы они бежали быстрее, потому что ему нравилось слышать довольный мальчишечий визг. Он позволял себе это удовольствие еще и потому, что его мучили дурные предчувствия, хотя он не мог понять, чем они вызваны. Однако он оставил половину дружины дома в Арнесе, хотя воины и роптали на это, поскольку после долгих зимних месяцев одиночества в Арнесе им очень хотелось покрасоваться перед кем-нибудь на церковном дворе. Они скорее стремились туда, а не в саму церковь, чтобы слушать слово Божье, как подобает истинным христианам.