Читать «Путь в Иерусалим» онлайн - страница 14

Некоторое время Сигрид лежала в одиночестве, глядя наружу через дымовое отверстие и большое открытое окно в одной из длинных стен. Там, на дворе, пели зяблики — они всегда поют днем, до того, как начинают петь дрозды, и тогда остальные птицы умолкают, словно в смущении.

Ее лоб покрылся испариной, и начался озноб.

Одна из рабынь робко приблизилась к ней и, отведя взгляд, отерла лоб смоченным льняным полотенцем.

Магнус предупреждал жену, чтобы она заблаговременно послала за повитухами в Скару и не рожала среди рабынь. Но Сигрид все время словно хотела отодвинуть от себя невозможное, как будто втайне надеясь, что ей удастся избежать родов. Это было глупо, бесполезно. Теперь она наконец должна родить и выжить, или родить и умереть, или умереть с ребенком, среди рабынь. Она очень хорошо представляла себе, что подумает об этом Магнус. Но он был мужчиной и не понимал, что рабыни, которые обычно рожают гораздо чаше, чем свободные, были лучшими повитухами. Пусть у них была не белая кожа и они не могли красиво говорить и достойно вести себя, как те женщины, которых предпочел бы видеть в своем доме Магнус, все равно они были достаточно опытными. Если сейчас вообще хватит их помощи. Только Пресвятая Дева Мария сейчас может помочь ей, и совсем не важно, какие люди присутствуют в доме.

У рабынь такая же душа, как и у свободных людей, в этом ее убедил отец Генрих. И в Царстве Небесном нет ни свободных, ни рабов, ни богатых, ни бедных, есть только души людей, творивших добрые дела. Сигрид думала, что это вполне похоже на правду.

Когда отец Генрих вошел в кухню, она увидела, что у него с собой четки. Он понял; какой помощи она сейчас искала. Но сначала он сделал вид, что ничего не происходит, и даже не позаботился о том, чтобы выгнать рабынь, которые в спешке подметали, приносили новые котлы с водой, тряпки и пеленки.

— Приветствую тебя, уважаемая госпожа, я понимаю, что теперь нас ожидает радость в Варнхеме, — произнес отец Генрих, посмотрев на нее дружелюбно и спокойно.

— Или печаль, святой отец. Этого мы не узнаем до тех пор, пока все не кончится, — простонала Сигрид, и взгляд ее был полон страха, поскольку она поняла, что приближаются новые схватки. Но ей это только почудилось, так как боли не последовало.

Отец Генрих подвинул маленькую треногую скамеечку к ее ложу, взял руку Сигрид и погладил ее.

— Ты умная женщина, — сказал он, — единственная среди мирян, которых я встречал, кто понимает латынь, но ты понимаешь и многое другое, например, то, что нужно научить своих рабов тому, что умеем мы сами. Тогда скажи мне, почему ты со страхом ожидаешь родов, хотя тысячи и тысячи других женщин проходят через это. Подумай, именно в этот миг ты не одинока на земле. Может быть, сейчас, когда мы сидим здесь, ты страдаешь вместе с десятью тысячами других женщин по всему миру. Тогда скажи мне, почему тебе нужно чего-то бояться больше, чем другим?