Читать «Колесо Фортуны» онлайн - страница 69

— Вы думаете, не мне об этом говорить, я ничем не лучше?.. Ну конечно, — кто я? Фаворитка, метресса…

Фаворитка? Да. Но уже давно не метресса…

— Тем больше чести это делает вам, маркиза.

— Какой чести? Меня ненавидят. Пересчитывают мои бриллианты, мои туалеты. Маркиза Помпадур утопает в роскоши, маркиза Помпадур разоряет страну… Так говорят за глаза сейчас. А что скажут потом?

— Людям, естественно, бросаются в глаза блеск и роскошь, особенно умноженные злословием и завистью.

Станьте выше этого, мадам. Вы уже стоите выше. Разве не с вашей помощью Машо пытался провести финансовую реформу? Она не удалась потому, что посягнули на богатства церкви. А это противник слишком сильный даже для королей. Вас огорчает злословие врагов, но почему вы забываете о друзьях? Вас ценят, отдают вам должное лучшие люди Франции. Они умеют за сверканием бриллиантов разглядеть блеск ума и доброй воли.

Что дурного может сказать о вас Мармонтель? Разве без вас не грозила нищета Кребийону? Без вас "Энциклопедия" была бы сожжена на Гревской площади, энциклопедисты брошены в Бастилию, и Франция лишилась бы своей славы. И разве вы тратите деньги на пустые затеи? Разве для себя вы перестраивали и заново украшали Версаль? А дворец на Елисейских полях, который стал украшением Парижа? Без вас не было бы пансионата Сен-Сира. Без вас не было бы Севрской мануфактуры, а севрский фарфор уже сейчас прославлен не меньше саксонского… Я не стану больше перечислять, чтобы вы не посчитали меня льстецом… Голос черни всегда громче, но это вовсе не означает, что она права.

Ее просто больше. Прислушивайтесь к тем, кто олицетворяет ум и честь страны. А вами восхищается даже самый язвительный ум нынешнего времени…

— Вольтер? Да, восхищается — и смеется надо мной.

— Над кем не смеется старая фернейская лиса?

— А Руссо?

Граф улыбнулся.

— Даже выдающиеся женщины остаются прежде всего женщинами: они непременно хотят нравиться всем…

А так ли важно мнение сочинителя чувствительных романов и наивных утопий, который живет не в реальном, а в им самим придуманном мире?..

— Не знаю… Может быть, во мне говорит уязвленное самолюбие плебейки? Маркиза де Помпадур никогда не забывает, что прежде ее звали Антуанеттой Пуассон…

— А если ее следовало называть Антуанеттой Ленорман де Турнэм?

— Вы и это знаете?

Граф развел руками.

— Если Ленорман де Турнэм и не был моим фактическим отцом, он был отцом духовным. Мудрым отцом.

Ему я обязана всем… Хорошо. Оставим, граф, воспоминания о прошлом и сожаления о настоящем. Меня тревожит будущее. Судьбу его решают деньги и шпаги.

А казна наша пуста, и мы не можем больше полагаться на остроту французских шпаг. У нас осталась одна надежда — на остроту французского ума. Поэтому я и просила вас приехать.

Граф поклонился.

— Меня винят в том, будто я втянула Францию в войну. Какой вздор! Зачем мне война? Или она нужна Шуазелю? Война сама надвигалась на Францию, и еще счастье, что нам удалось создать союз с Австрией и Россией. Это был единственный способ противостоять аппетитам Фридриха Второго. И вот результат — русские разгромили его.