Читать «Колесо Фортуны» онлайн - страница 253

— Али у них воли мало? — отозвался тот же голос. — В крепости-то не они, а мужики.

— Верна! — согласился Савва. — Только ты раскинь мозгами своими и вникни в мудрость государеву. Объяви он вдруг вольность хрестьянам, баре бы его враз укокошили, и дело с концом. И потому замыслил он произвести все издаля. Ведь нашего брата как закабалили? Баре, мол, служат, стражаются за всея — им себя как прокормить?

И для того приставили к ним мужиков — барин, мол, на державу хрип гнет, значит, мужик должон на барина…

И вот, значит, объявляет он дворянам вольность. А в чем та вольность? Хошь служи, хошь нет, никто тебя не заставляет. А коли барин служить не должон, почто его мужикам на своем горбу держать? Теперь смикитил? Вот то-то!.. Хитро государь это дело измыслил! Однако спроворить его не просто, потому он один, а бар много. На кого ему обнадежиться? Только на мужика, который в барской неволе бьется. И задумал Петр Федорыч провести искус нашему брату. Кликнул клич — все имушшество коло дворца бери кто хошь… Да вы небось сами там были?

— Я был, — сказал еще кто-то. — Ташшить мне некуда, я только ломал…

— Не в том суть! — продолжал Савва. — Я, каюсь, поначалу тоже мудрости государевой не постиг. Думал, суета стяжания народ гонит. АН нет! Это государь поверку делал — как, мол, отзовется народ на государев клич?

Отозвался лучше некуда — подчистую все размели. Что из того следует? А следует то, что, в случае чего, кликнет снова клич государь, и честной народ не то что бросовое имушшество, а все как есть разворотит… И, глядя на то, Петр Федорыч вельми радовался. Радость государеву я сам видал. Издаля, конечно… Обнадежившись в народе, и зачал государь освобождать крестьян. Попервах — монастырских…

— Так это, говорят, потому как он против православной веры и святых обителей.

— Кто говорит — попы да монахи? Они, знамо дело, взвилися. А обители, они те же грабители. Я в Невском был и на погребении, да и раньше потолокся, со служками словом перекинулся. Известно — у служки всегда ушки на макушке. Так вот служка келаря слыхал, как тот говорил митрополиту, что за Невской обителью двадцать пять тыщ хрестьян состоит. Вы только вникните, братцы, двадцать пять тыщ! Это ж одних мужиков, бабы с ребятишками не в счет… А сколько их, обителей?.. Так вот Петр Федорыч назначил им жалованье на прокорм, а всех мужиков забрал в свое державство. Ну, какое это державство? Мужик как был при земле, так и остался, только стал он теперь вольной — не на монастырь хрип гнет, а для себя старается. Знамо дело, подать платить надо — государю императору тоже пить-есть требуется и войско содержать надобно, на случай, если турка воевать. Тут дворяне и смекнули: начал император с монастырей, вскорости доберется до них, и порешили его извести…

— Так уж извели, — сказал кто-то, — давно ли похороны были?

— АН нет! — глухой голос Саввы надрывно зазвенел. — Похоронили, да не его! Государь про тот сговор прослышал и скрылся в неизвестности. Тогда они взяли какого-то покойничка, обрядили в императорский мундер да поскорей в землю его. Чтобы народ не разглядел, правды не доискался. Это я вам в точности говорю! Императора, хоть издаля, я сам видал — он худ и ликом бел, аки мука. А этот был весь вспухлый и черен, как аспид.