Читать «Искатель. 1969. Выпуск №6» онлайн - страница 16

Зураб молча взялся за весла.

Теперь он раздумывал над тем, что присутствие уголовных, да еще с девочками, значительно осложнит план побега.

* * *

С некоторых пор в камере начали происходить странные вещи. Первой это подметила Вильгельмина Гельме.

В списке арестанток про нее было сказано: «Рост имеет два аршина восемь вершков, телосложения плотного, темно-русая, глаза карие, лицо чистое». В графе «Звание» стояло одно слово — «Ольденбургская», но что означало это слово — никто не знал, и надзирательницы нарекли ее Графиней.

Она и в самом деле вела себя как барыня. Все движения у нее были плавные, легкие, говорила она негромко, но властно и умела менять голос — то заговорит в нос, как француженка, то томно заворкует, а то вдруг потрясет камеру таким тембром, что хоть драматической артистке впору.

Подружки так ее и звали — Артистка, и это ей, кажется, нравилось.

Как-то в часы обеда Вильгельмина несла с Верой Королевой из кухни котел с зеленоватой жидкостью, именуемой супом. Навстречу им попалась новенькая надзирательница. Вера взглянула на нее, ойкнула, как от испуга, и чуть не упала. Придя в камеру, она не притронулась к еде и тут же легла, отвернувшись к стене.

Другую странность подметила Маша Шишкарева, которую в шутку прозвали Коломенской верстой за то, что она, тоскуя по дому, часто говаривала:

— До нашей-то Коломны от Москвы и версты не будет. Разок шагну — вот я и дома..

Спала она всегда чутко, настороженно и в одну из ночей сквозь сон услышала, как тихонько открылась дверь, вошла надзирательница и о чем-то довольно долго шепталась с Верой.

Когда она утром сказала об этом Королевой, та беспечно улыбнулась.

— Ничего этого и не было. Приснилось тебе — вот и все.

Маша и в самом деле подумала, что это был сон…

Но когда однажды Вера попросила у Фриды Иткинд ее голубое платье (это была единственная вещь, не отнесенная надзирательницами в цейхгауз), все насторожились — интересно, зачем это ей понадобилось?

— Ко мне на свидание придет брат, — сказала Вера.

— Брат?

Все с недоумением начали переглядываться.

Артистка, озорно подмигнув подружкам, демонически захохотала.

— Странно, — сказала она, внезапно обрывая смех. — У тебя же нет никакого брата. Или за эти два года он успел народиться?

…Когда Вера вернулась со свидания, ее встретили шумно, тормошили, расспрашивали подробности, просили детально обрисовать брата. Но она, отделавшись общими фразами, тут же отошла к Наташе Климовой и Аннушке, сидящим в углу.

— Ну, вот что, — сказала Вильгельмина голосом разгневанной барыни, — моя исстрадавшаяся душа больше этого выносить не хочет. Да, да! Или вы немедленно расскажете, о чем шепчетесь, или же я сейчас же объявлю голодовку!

— И в самом деле, — подхватила Фрида, — это очень непорядочно — шептаться по углам, за нашими спинами.

Наташа взглянула на Аннушку, та утвердительно кивнула головой.

— Товарищи, — сказала Наташа и замолчала.

В камере она впервые так обращалась к подругам — строго, почти официально. Слово это произвело на всех сильное впечатление — улыбки исчезли, брови сдвинулись, даже всегда озорная Вильгельмина притихла.