Читать «Русский штрафник вермахта» онлайн - страница 99
Генрих Эрлих
— Что там? — спросил один из врачей, не поворачивая головы.
— То же самое, — ответил санитар.
— Что сегодня за напасть! — сказал второй врач. — Были бы хотя бы ступни!
— Это вы, Ганс? — проговорил между тем первый. — Подойдите, подержите.
Санитар подошел, взялся за ногу солдата. Вновь тонко завизжала пила. Потом санитар отошел от стола, неся в руках, как полено, отрезанную выше колена ногу.
— Вот черт! — сказал Красавчик.
— Освободите корыто, Ганс, — распорядился первый врач, — а то уже все вываливается.
— Есть! — ответил санитар и повернулся к Красавчику с Кнауфом: — Эй, вы, помогите отнести, тут недалеко.
— Сам неси, — ответил Кнауф, санитар ему был не указ, — я останусь с нашим раненым товарищем.
— Тогда ты, — санитар ткнул пальцем в подошедшего Юргена.
Это было обычное корыто из оцинкованной жести, в таком хозяйки стирают белье. Оно было доверху наполнено ампутированными руками и ногами. «И когда только успели?» — отстраненно подумал Юрген. Он уже перешел порог чувствительности, для одного дня чувств и эмоций было более чем достаточно.
— Все, коллега, — донесся голос одного из врачей, — двадцать минут. Быстрее работают только на конвейерах «БМВ».
Юрген с Красавчиком подняли корыто и пошли за санитаром. Тот закурил на ходу сигарету, прижав локтем к телу отрезанную ногу. По дороге они встретили Вайнхольда, поникшего и обессиленного, он едва волочил ноги. Вайнхольд скользнул взглядом по корыту, вздрогнул и, пошатываясь и переламываясь пополам, сделал несколько шагов в сторону, уперся руками в дерево, низко опустив голову. Его рвало.
— Ему сегодня крепко досталось, — извиняющимся голосом сказал Красавчик.
— Гомики вообще слишком чувствительны, — сказал санитар, — не понимаю, зачем их берут в армию.
— Мы тоже не понимаем, — сказал Красавчик.
— Многого не понимаем, — подтвердил Юрген.
Они с Красавчиком друг друга поняли. Вайнхольд с Кинцелем были хорошими товарищами, но речь была не о них.
Они подошли к какой-то яме. В ней лежали окровавленные бинты, какие-то серые лохмотья, бывшие сегодняшним утром военной формой, распоротый сапог, аптекарские пузырьки.
— Вываливайте, — сказал санитар и первым бросил принесенную ногу, — братская могила, — сказал он на обратном пути, — если дело так дальше пойдет, то у нас и такой может не оказаться.
— Если бы ты сказал: у вас, я бы дал тебе в морду, — сказал Красавчик.
— Под одним богом ходим, — ответил санитар. — У тебя что с плечом?
— Царапина.
— Умирают и от царапины. Пошли к фельдшеру, я проведу вне очереди.
— Да идет он!.. Не хочу. Царапина. Первый раз, что ли.
— Я твоего желания не спрашиваю. Идем!
— Иди, — сказал Юрген, — дело говорит.
— А как же корыто? — спросил Красавчик.
— Я отнесу.
Красавчик вернулся минут через пятнадцать со свежей перевязкой. Зальм уже лежал на операционном столе, в отключке после укола морфия. В корыте лежала распоротая брючина. Они ничем не могли помочь старине Зальму. И они побрели к траншее.