Читать «Русский штрафник вермахта» онлайн - страница 107

Они предъявили свои аусвайсы дежурным у ворот, пересекли двор и вошли в здание. Лишь Юрген немного задержался, чтобы перекинуться парой слов с Берндом Клоппом и угостить его сигаретой. Они с Юргеном вполне могли бы быть приятелями, но судьба свела их только тут. Клопп до призыва в армию работал электриком на верфи в Гамбурге. Теперь Клопп был ефрейтор, и у него не было ступней ног — подорвался на мине. Его возили на прогулку в госпитальной коляске, бодрая улыбка не сходила с его лица. «Вернусь домой и буду ремонтировать радиоприемники», — говорил он. Он никогда не унывал, Бернд Клопп.

Юрген догнал товарищей у дверей палаты, где лежали Зальм и Кинцель. Зальм приветливо помахал им рукой. Кинцель повернул голову — он лежал на животе, втянул носом воздух, сказал с тоской:

— Пиво пили.

— Эрих, дорогой, — поспешил к нему Вайнхольд, — мы бы с радостью принесли тебе пива, но ведь приносить спиртные напитки в госпиталь и тем более распивать их запрещено. Но что я тебе принес взамен?! — загадочно улыбаясь, он полез в карман кителя, потомил немного друга ожиданием, извлек банку датских сардин. — Вот чем мы сегодня побалуем нашего здоровяка!

Юрген терпеть не мог этого сюсюканья.

— Привет, Кинцель, — сказал он, — твоя задница выглядит сегодня намного лучше. — И сел на стул у кровати Зальма, потеснив Кнауфа.

Зальм был бледен, его щеки ввалились, запавшие глаза горели лихорадочным огнем. Впрочем, не только лихорадочным.

— Как я рад видеть вас, мои молодые друзья! — сказал он приподнятым голосом. — Сейчас как никогда раньше я чувствую духовную близость с вами. Побывав за гранью этого мира, я полностью избавился от экзистенциальных мыслей о смерти и возлюбит жизнь во всех ее проявлениях. Я ощущаю такую жажду жизни, как в юношеские годы! Я ощущаю себя вашим сверстником, друзья мои!

— Складывается впечатление, Зальм, — заметил фон Клеффель, устроившийся на подоконнике, — что вас шандарахнуло не по ноге, а по голове, вы стали говорить совсем другим языком.

— Вот именно что по голове и именно что шандарахнуло, — подхватил Зальм, — и очень хорошо, что шандарахнуло. Я стал другим человеком. Я даже стал вспоминать о жене… Вы ведь даже не знали, что у меня была жена, не так ли?

Он спрашивал об этом при каждом их посещении. В первый раз они действительно были поражены. Изобразили изумление и сейчас, легонько похлопали его по плечу, Кнауф всплеснул руками: «Во дает старина Зальм!»

— Почему — была? — поднял брови фон Клеффель.

— Вот видите! Я настолько подавил в себе всякие воспоминания о Марте, я заставил себя сделать это, чтобы не причинять лишних страданий ни себе, ни, главное, ей, что уже не воспринимал ее как реально существующего человека, она стала эфемерной, недостижимой мечтой, идеалом, ангелом. И вот этот ангел стал облекаться плотью, Марта является мне во сне, я представляю себе, как возвращаюсь домой, обнимаю ее, провожу рукой… — он запнулся.