Читать «Детство Лермонтова» онлайн - страница 213
Татьяна Владимировна Толстая
Илья хмуро молчал.
Арсеньева сказала, опуская лорнет:
— Говорят, Илюшка, ты везде меня ругаешь?
— Ругаю, — грубо ответил Илья, хотя сухой, с перепоя, язык едва ворочался у него во рту.
— Ты меня ругаешь? — с обидой спросила Арсеньева. — Ты с ума сошел? Да я ж тебя в Сибирь сошлю!
— Ну, пока сошлешь, так я тебя зарежу, чтобы не даром идти. Матрену ты мне загубила? Позволила бы жениться, так она бы и сейчас жива была. А теперь меня все девки сторонятся… Вон энту, — он показал на второй портрет, — родители смертным боем бьют за то, что я ее навещаю, желаю свататься. А ты думаешь, что я от нее отступлюсь? Ни за что!
Илья торжественно сложил два кукиша и поднес их к лицу помещицы.
— Ах! — закричала Арсеньева в испуге. — Грубиян!
Илья Сергеев продолжал кричать, наступая:
— Жизнь ты мою губишь, барыня!
Миша, не разобравший еще, из-за чего начался крик, подошел к бабушке, желая примирить ссорящихся. С непринужденным смехом он сказал:
— Ах, Илья, как хорошо ты цирульника изобразил!
Илья гордо выпрямился и ткнул себя пальцем в грудь:
— Четвертной билет получил за свое рисование! Вот деньги!
И вдруг, затрясшись от рыданий, он повалился Мише в ноги, протянул ему ассигнацию и заплакал в голос:
— Хоть бы ты, миленький, стал бы моим сватом!
Миша вздрогнул и посмотрел на бабушку. Поняв, что презрительная мина на ее лице не означала ничего хорошего, он тоже стал на колени и обратился к Арсеньевой:
— Бабушка, если человек так просит, отказать-то нельзя!
Арсеньева сердито сказала:
— Он грубиян. Он мне кукиш показал.
Илья Сергеев рыдал, закрыв лицо руками.
Миша повторял со слезами на глазах:
— Бабушка, ведь вы добрая, почему не разрешаете? Убери деньги, Илья, а то я их порву!
Но лицо Арсеньевой было каменным, и Миша видел, что она не намерена уступить.
Тогда Миша встал с колен и сухо сказал Илье:
— Слушай, Илюша, мое решение. На ком ты теперь хочешь жениться?
Илья тотчас же показал пальцем на портрет. Миша обрадовался:
— Катя очень хорошая. Пойдем к Абраму Филипповичу, заберем его дочку и пойдем к моему отцу в Кропотово. Я у него останусь жить, а он тебе даст разрешение жениться, да, кстати, и Абраму Филипповичу лишних сто рублей в год даст и оставит у себя управляющим. Пойдем. Пусть будет моей бабке скандал на всю губернию. А вернет меня домой — утоплюсь!
Выслушав слова внука, Арсеньева побледнела. Подумав, нехотя сказала Илье:
— Извел ты меня своими женитьбами, Магомет ты этакий! Из-за тебя, дурака, Мишенька еще заболеет! Бери свои деньги и неси их Абраму Филипповичу, скажи, что барыня разрешила тебе жениться.
— И я с тобой пойду, Илюша! — весело воскликнул Миша.
На бабушку же он не захотел смотреть и долго с ней не мирился.
…Этой осенью Миша увлекался верховой ездой.
Бабушка хоть и разрешала ему ездить, но не позволяла много скакать. Она стояла у крыльца во дворе, окруженная приближенными людьми, но не смотрела на них и не разговаривала с ними — глаза ее были устремлены на маленького всадника.
Миша скакал галопом, пригнувшись к гривастой шее лошади; рубашечка его надувалась пузырем. Арсеньева протянула руки к внуку и крикнула: