Читать «Детство Лермонтова» онлайн - страница 206

Но Арсеньева отказалась гадать, дала цыганке монету и попросила, чтобы она отошла. Цыганка прикусила червонец еще крепкими зубами и затолкнула его языком за щеку.

Тем временем Христина Осиповна достала из своего кошелька ассигнацию и подала ее цыганке, прося погадать.

Стремительно и ловко выхватив бумажку и положив ее в карман, старуха сердито закричала:

— Тебе плохо! Ты скоро умрешь: не год, не месяц, не неделю — нет, дня даже жизни тебе нет: считай каждый час!

Христина Осиповна вскрикнула, побледнела и прислонилась спиной к какому-то бревенчатому строению. Арсеньева растерялась, махнула палкой, желая отогнать гадалку, но та с одушевлением выкрикнула, указывая на Мишу:

— За него деньги дай! Он будет большой человек!.. Великий человек! — повторила она таинственно и почтительно. — Только пусть себя бережет — ему судьба умереть от злой женки…

— Уйди! — закричала Арсеньева.

Она испугалась. Желая отделаться от старухи, она вынула из кошелька еще один золотой и бросила его на землю. Цыганка наклонилась искать монету; тем временем Арсеньева велела внуку сесть на линейку, подхватила под руку дрожавшую Христину Осиповну и подсадила ее. Кучер взмахнул кнутом, и они быстро отъехали.

Их догнали мосье Капе, доктор Ансельм, Марья Акимовна, Дарья и Андрей. Они все уселись на ходу и велели кучеру ехать как можно быстрей и завернуть в первый же попавшийся переулок.

Миша молчал. Самолюбивая улыбка, неожиданно проступивший румянец и отблеск гордости в глазах оживили его лицо. Любуясь внуком, Арсеньева не могла отвести от него взора. Миша, почувствовав на себе этот взгляд, сказал утвердительно:

— Дай бог, чтобы это надо мной сбылось, хотя бы я и стал несчастлив!

Бабушка возразила:

— Я не хочу, чтобы ты был несчастлив!

Она обернулась, желая поглядеть на Христину Осиповну, которая опиралась спиной о спину Арсеньевой и тряслась мелкой дрожью так, что зубы ее стучали; она не могла разжать рта, руки ее судорожно перебирали одежду.

— Что с тобой? — с беспокойством спросила Арсеньева. — Тебе худо?

Христина Осиповна упала бы на бок, но с одной стороны у нее сидел Андрей, с другой — Дарья. Они с испугом посмотрели на лицо бонны и подхватили ее под руки.

Когда подъехали к дому и все встали, забыв о ее болезни, Христина Осиповна осталась без опоры и, как кукла, повалилась на бок. Глаза ее были открыты, но неподвижны.

Ее внесли в дом и уложили в постель. Она лишилась дара речи, пыталась что-то сказать, но не могла.

Ночью Миша проснулся от резкого запаха лекарств. Он присмотрелся. Луна светила в окно. Кровати доктора Ансельма и мосье Капе были пусты. В соседней комнате слышалась суета. Миша потихоньку отворил дверь и заглянул в бабушкину комнату. Бабушка сидела в кресле и неудержимо плакала, а у кровати Христины Осиповны стояла Дарья со свечой в руке и, понурившись, сидели доктор Ансельм и мосье Капе. Андрей, сумрачно хмурясь, собирал пузырьки с лекарствами. Миша понял: Христина Осиповна умерла.

Он почувствовал сильное сердцебиение и едва дошел до своей кровати. Мальчик начал вспоминать, как Христина Осиповна ухаживала за ним в дни его бесконечных детских болезней, и острая жалость и нежность к ней, почти родной, пронизала его. Подумать только: никогда она больше не будет вязать чулок, никогда не скажет ему: «Фуй, шанде, Михель»… Нет. Нет, не то… Миша стал думать о том, что Христина Осиповна была как бы его второй бабушкой, и заплакал горько и мучительно. И зачем это люди умирают?