Читать «Детство Лермонтова» онлайн - страница 205

Старик понемногу разговорился. Показав на развалины аула между подножиями гор, он сказал, что жил ранее там. Миша ответил, что он тоже приезжий, и стал расспрашивать. Старик сначала отвечал нехотя, думая, что ребенок не поймет его толком, а потом разоткровенничался, стал жаловаться на тяготы войны, говоря, что горцы живут мечтой о свободной, самостоятельной жизни. Разговорившись, старик стал рассказывать случаи из прошлого о людях, которых он знал, жизнь и поступки которых стали легендарными. Он рассказал про Исмеля Псыго, про Амирани. Миша его расспрашивал подробно — ведь Шора Ногмов рассказывал немного иначе.

Они незаметно дошли до дому. Бабушка в слезах встретила своего любимца, говоря, что его уже давно ищут. Миша попросил накормить старика, и его тут же отправили на кухню и даже оставили ночевать на сеновале.

Вернувшись домой, Миша опять стал думать об Эмилии. Он каждый день ждал ее, но боялся говорить о ней и убегал, когда упоминали ее имя.

Взрослые стали замечать его волнение и дразнили его, а он мечтал о ней и плакал…

Бабушка обеспокоилась. Однажды Миша слышал, как она советовалась с доктором Ансельмом:

— Что случилось с Мишенькой? Можно подумать, что он влюблен, но этого быть не может, ведь ему десять лет… Что делать? Загадка эта волнует меня…

Доктор Ансельм сказал, что в книге модного английского поэта Байрона он прочел, что ранняя страсть означает душу, которая любит изящные искусства, что в такой душе много музыки.

Бабушка всегда старалась возвращать мысли Мишеньки с облаков на землю. Однажды она предложила сопровождать ее на базар, потому что хотела купить ему сафьяновые сапожки.

Пришлось собираться. Запрягли линейку. Поехали бабушка с Мишей, мосье Капе, который почтительно поддерживал ее под руку, доктор Ансельм Левис, Марья Акимовна, Христина Осиповна, Андрей и Дарья.

Возвращались довольные покупками. Андрей нес большой узел на плече. Мише хотелось идти, а не ехать, и все пошли пешком. Миша уходил по тротуарным мосткам вперед, напевая и задумываясь, не щадя своих старух, которые едва за ним поспевали.

Линейка ехала за ними.

Навстречу им попалась цыганка с седыми волосами, заплетенными в косицы, которые темнели из-под цветного платка. Жилистая шея старой женщины увешана была бусами разного цвета и разной величины; возможно, каждая бусина имела свою историю: каждую из них цыганка подбирала, выпрашивала, а может быть, даже и воровала… Широкая цветная, вся в сборках юбка ее шевелилась от малейшего движения, а сгорбленный стан прикрыт был цветной шалью.

Тонкие, высохшие от времени и загорелые пальцы с длинными ногтями держали грязную и толстую колоду карт; каждая карта опухла и замаслилась.

Старуха поклонилась в пояс Арсеньевой, приговаривая:

— Дай червонец, красавица, правду скажу!.. Надо тебе правду знать — долго еще будешь жить…