Читать «Рабыня Вавилона» онлайн - страница 63

В распахнутую дверь заведения о песнями ввалились подвыпившие лавочники и мушкенумы. У одного из них на плече сидела маленькая обезьянка в ошейнике. Женщины вытянули шеи, высматривая для себя приятеля до утра.

— Вперед, — сказал Адапа и шагнул в яркий проем двери, в духоту перезрелого дня. Трое рабов, вконец уставшие от поисков, вышли вслед за ним. Старуха сидела в пыли и на посеревшей штукатурке процарапывала очертания мужского орудия. Ветер делил ее седые космы на свалявшиеся пряди.

Адапа закрыл глаза ладонью, кто-то из его спутников брезгливо плюнул. Она оставила свое занятие и расхохоталась, раскрыв широкий беззубый рот. Привалилась спиной к стене и хохотала, бесстыдно раскинув ноги, а из таверны доносился нестройный хор, прославляющий Мардука и его супругу Царпанит.

На улице Красильщиков наняли носилки. Адапа отдал сикль и уселся на потертые подушки. Рабы пошли следом. В разгаре были новогодние празднества. Повсюду валялись цветочные гирлянды, у дверей домов, даже днем, горели светильники. Сновали шумные толпы. Во всех целлах верховного божества приносились бесчисленные жертвы.

Носилки миновали квартал Финиковой косточки, где жили и работали Кузнецы, вышли на набережную Большого канала. Недалеко Евфрат изгибал свое змеиное тело в мерцающей солнечной чешуе. По лазурным водам канала скользили барки, лениво поворачивались калакку — плоты с тяжелыми грузами. Босые носильщики пошли скорее: известняковые плиты набережной были горячи.

По правую руку навстречу бежали дома. Статуи богов по левую меланхолично улыбались, сжимая в руках знаки власти. Хлипкие тени лежали под их стопами. Адапа мчался куда-то в этом узком тоннеле, прорывая жесткое полотно дня. Болела голова. Вавилон бурлил, как никогда, но был пуст, катастрофически и непоправимо. Пустота, точно разбойник, затягивала на шее Адапы удавку.

Достигнув моста, носильщики остановились и сказали, что за сиють дальше не пойдут. Сопровождавшие Адапу слуги принялись с ними ссориться. Но Адапа, болезненно морщась, прекратил перепалку. Он вышел из носилок и направился к мосту. Потом резко обернулся. Носильщики налегке потрусили назад.

— Эй, вы, — крикнул Адапа. — А ну, стойте!

Они неловко развернулись, едва не столкнувшись с ослом, тянущим тележку. Адапа подошел. Прочел табличку на шее темнокожего носильщика с именем владельца.

— Баба-иддину поклон от меня передай, — иронично сказал он. — На вот, возьми серебро. Выпейте в честь Мардука.

Темнокожий раб улыбнулся широкими вывернутыми губами, пряча сикель в карман фартука.

— Скажи-ка, у тебя есть жена?

— Да, господин, есть. Красивая жена.

— И у меня скоро будет, — вздохнул Адапа и отвернулся.

Привратник поспешно открыл дверь. Поклонился, не отрывая взгляда от лица Адапы. В его голубых глазах читался испуг. Адапа раздраженно поджал губы, представив, как бушевал Набу-лишир. Раздражение, как короста, разъедало его изнутри, копилось, направленное на отца, на весь свет, на себя. Он не знал, что делать с собой, достаточно было незначительной детали, чтобы он взорвался, натворил глупостей.