Читать «Собрание сочинений в одиннадцати томах. Том 1. 1955–1959» онлайн - страница 3

Есть ли в книге зеркальность? Несомненно. Собственно, едва ли не главное в лемовском «Солярисе» — сторонний взгляд на человека. И все же — не только. Есть элементы и «чисто фантастические»: перелет, изоляция от человечества, новая техника; и вполне приключенческие, и даже элементы триллера: борьба с «плохими» и не верящими, истина и заблуждение, жизнь и смерть… Есть проблема контакта — и как частный ее случай — проблема взаимопонимания. И, наконец, увлекательный сюжет, «сделанный» профессионалом.

А что у Тарковского? А вот там, похоже, многое иначе. Фильм — не о контакте, не о перелетах, научных спорах, даже не о Солярисе. Фильм — о землянах, о проблемах человека. А фантастический антураж — только и именно прием. Но! Благодаря такому подходу мы получаем главное — возможность взглянуть их глазами. Да, глаза эти не принадлежат «зеленым человечкам» или планете-мозгу, это всего лишь глаза Андрея Тарковского — но о том и речь: Тарковский и есть инопланетянин. И по сравнению с мыслящей планетой имеет серьезное преимущество — общий с нами язык. Во всяком случае, шанс понять этот язык — есть. Так что по предложенной шкале, как это ни парадоксально, фильм может считаться фантастикой в большей степени, нежели книга, хотя и лишен многих элементов общепринято-фантастического антуража. И — особенно — той его части, которая позаимствована у смежников из приключенческого жанра. Помните? «Фантастика я приключения». А то и вовсе — серия «детектив и фантастика»…

Многие искренне не видят разницы. Да что там многие! Не кто-нибудь, а Борис Стругацкий (в недавнем интервью) вполне серьезно кладет фантастику в одну корзину с приключениями и детективом. И ни то, ни другое, ни третье к собственно литературе не относит. К большой, настоящей литературе. Ладно, мэтр может себе позволить немного и пококетничать. В конце концов, он ведь о фантастике вообще. А где «вообще», там и статистика. И книги Стругацких с такой точки зрения — возможно, вовсе и не фантастика. Но это — именно в смысле соотнесения с большинством, с «фантастикой вообще». А по шкале зеркальности может оказаться вполне даже и наоборот. Не судить же, в самом деле, по большинству.

И все же, пользуясь этой шкалой — шкалой зеркальности, мы вряд ли много оставим в нашей корзине. А проще? Неужто и впрямь фантастика — всего лишь приключения и лихо закрученный сюжет, только с добавлением звездолета? Да нет, конечно. Разница между жанрами очевидна. Опять же при условии, что большинство — не критерий. Иначе придется принять, что современная «фантастическая литература», кроме чисто внешних космонаучных или сказочных аксессуаров, непременно содержит и элементы дидактики — как сказали бы уважаемые критики от «литературы вообще». То есть, простенькую такую, на начально-школьном уровне черно-белую мораль типа «что такое хорошо и…»