Читать «Шуаны, или Бретань в 1799 году» онлайн - страница 196

— Возьмите с собой этого мальчика, мадмуазель, — сказал Корантен, — вам не найти гонца более простодушного и более проворного. — Слушай, как только увидишь, что Молодец вошел в дом, что бы тебе ни говорили, беги, разыщи меня в кордегардии, и тогда я дам тебе столько денег, что ты всю жизнь будешь лакомиться лепешками.

Слова эти Корантен как бы одним дыханием шепнул на ухо мальчику; в ответ маленький бретонец крепко сжал его руку и вошел в дом вслед за мадмуазель де Верней.

— А теперь, друзья любезные, объясняйтесь, когда вам будет угодно! — воскликнул Корантен, едва закрылась дверь. — Если тебе, дорогой маркиз, придется изведать наслаждения любви, то только на смертном одре!

И Корантен, не решаясь терять из виду роковой дом, направился на бульвар, где он нашел Юло, отдававшего распоряжения караулу. Прошло два часа, но никто из часовых, расставленных неподалеку один от другого, не мог заметить никаких признаков того, что маркиз пробрался через тройную цепь притаившихся бдительных дозорных, с трех сторон охранявших башню Попугая и все подступы к ней. Раз двадцать Корантен прибегал с бульвара в кордегардию, и всякий раз его ожидание было обмануто: маленький лазутчик все не появлялся. Погрузившись в свои мысли, шпион медленно прохаживался по бульвару, терпя мучительную пытку, ибо его терзали три страсти, ужасные при их столкновении: любовь, алчность и честолюбие. На всех городских часах пробило восемь. Луна в ту пору поднималась поздно. Ночь и туман окутали непроглядной тьмой место, где должна была произойти развязка драмы, задуманная этим человеком. Корантен умел подавлять свои чувства; крепко скрестив руки на груди, он уже не сводил глаз с окна, сияющим призраком светившегося над башней. Когда шаги приводили его к опасному обрыву, которым бульвар кончался со стороны долины, он машинально всматривался в туман, пронизанный бледными огоньками, кое-где мерцавшими в городе и в предместье, выше и ниже крепостного вала. Глубокую тишину нарушало только журчанье Нансона, мерные зловещие удары колокола, отбивавшего часы, тяжелые шаги караульных и бряцанье оружия, когда происходила ежечасная смена часовых. Все исполнилось торжественности: люди и природа.

— Темно, как в волчьей пасти! — сказал Хватай-Каравай.

— Ничего, лезь, — отозвался Крадись-по-Земле, — и молчи, как дохлый пес.

— Я и дышать-то боюсь, — оправдывался шуан.

— Кто столкнул камешек? Если этот умник хочет, чтобы я всадил ему нож в сердце, пусть попробует повторить, — сказал Крадись-по-Земле так тихо, что голос его сливался с плеском воды в Нансоне.

— Да это я, — ответил Хватай-Каравай.

— Ну, старый мешок с деньгами, — прошипел вожак, — ползи на брюхе, как уж, а не то мы раньше времени оставим здесь свои кости.

— Эй, Крадись-по-Земле! — продолжал неисправимый Хватай-Каравай. Цепляясь руками за кустики вереска, он подполз на животе к тому выступу, куда уже взобрался его товарищ, и зашептал ему на ухо, чтобы не услышали шуаны, поднимавшиеся вслед за ними: — Эй, Крадись-по-Земле! Коли верить Главной молодке, там мы найдем богатую добычу. Хочешь, поделим с тобой пополам?