Читать «Король пепла» онлайн - страница 104

Со своей стороны Януэль пытался сделать невозможное, чтобы помешать разрушению стен, но отныне только король мог остановить начатый ритуал. Вторая стена, не выдержав напора, рухнула, высвободив еще один огненный шар, который тотчас устремился в тело Матери Волн. Жар испепелил левую руку Волны. Драконийка видела красноватый свет, исходивший от отмирающей руки, видела, как ткань ее платья обуглилась и исчезла, а плоть превратилась в жидкие опаловые жемчужины.

Меч Сапфира выпал из рук Матери Волн, прозвенев погребальными колоколами. Она услышала, как он повернулся в воздухе, а затем вертикально вошел в мраморную плиту.

Надежда, разбуженная Шендой, исчезала по мере того, как всё новые языки пламени вырывались из руин Великого Объятия. Януэль метался от одной трещины к другой, приказывая Фениксу остановиться. Огонь задел и его, несмотря на узы, связывавшие его с Фениксом, узы, которые король Харонии перечеркнул одним жестом. Януэль понял, как Хранитель страдал от своего заточения, несмотря на их близость. Движимый примитивным инстинктом, Феникс, так долго томившийся в темнице, разворачивал огненные крылья.

Мать и сын страдали вместе. Лишь несколько почерневших камней мешали Фениксу улететь окончательно. Король удерживал свое создание, чтобы насладиться этим мгновением и понаблюдать за струйками дыма, тянувшимися от рук и ног его жертвы. Он уничтожал тело, чтобы оставить лишь драгоценную душу, и заранее радовался танцу чародеев целителей, которые припадут к его ногам, чтобы подобрать футляр, достойный королевы.

Властители, собравшиеся на шахматной доске Алебастрового Зала, хранили торжественное молчание. Зачарованные мощью короля, они одни за другим сняли шлемы, чтобы следить за агонией Матери Волн. Властитель Арнхем, находившийся на некотором расстоянии от остальных, тоже обнажил голову. Впервые он испытывал искреннее восхищение по отношению к королю: когда-то он разгадал его тайну и даже пытался создать заговор, чтобы свергнуть его. Он совершил ошибку, встав на сторону старой харонской гвардии. Он признавал свое поражение и, движимый глубоким уважением, опустил глаза.

Этот, казалось бы незамысловатый, жест не позволил ему увидеть совсем рядом — меньше чем в трех локтях — изгиб лука, медленно проявившийся в темноте. По всей длине лука через регулярные промежутки были нанесены странные зарубки. Их вдохновителями были белые монахи, а сотворили их Каладры, чьи перламутровые клювы нанесли отметки Волны. Этот ритуал появился в темных еловых лесах, покрывавших каладрийские горы. Чтобы проложить первые тропы посреди враждебной природы, подчиненной воспоминаниям о Желчи Истоков, белые монахи нанесли подобные зарубки на стволы и ветви деревьев, чтобы вылечить пораженный лес.

Лучник стоял в проеме лестницы, ведущей на верхние этажи крепости. Нанесенные на лук зарубки должны были оградить его от власти Харонии.

Десять зарубок на десять вздохов.

Воздух, наполнявший грудь Черного Лучника, уже пять раз вырывался из его губ. С шестым он натянул тетиву. Волнение, которое когда-то заставляло дрожать его руку, теперь никак не влияло на его мышцы и нервы. Управляя своими движениями, он прицелился, вздохнув еще два раза. Стрела указывала на короля Харонии. Он задержал дыхание и последний раз выдохнул жизнь из своих легких. Тетива зазвенела на десятом выдохе, в тот самый момент, когда волшебство каладрийцев уступило Желчи. Разложение накинулось на сопротивлявшееся ему оружие и распространилось с молниеносной скоростью. Дерево и тетива превратились в пыль, и зло на миг остановилось. В течение последних столетий мало кому удавалось живым проникнуть в королевство мертвых. Очарованное и опьяненное разложение с радостью накинулось на тело Чана.