Читать «Бал для убийцы» онлайн - страница 44

— Тебе надо было взять зонтик, как я советовала.

— Куда ты уходишь?

— К подруге. Это недалеко, на Садовой. Ты даже не успеешь соскучиться. — Она нежно поцеловала младшую сестру в розовое ушко и на цыпочках вышла из спальни.

Люба выждала три минуты, потом неслышно встала, быстро оделась и выскользнула в дверь вслед за сестрой.

…Сонечка миновала уже и Садовую, и Фонтанку и теперь целеустремленно шла по направлению к Литейному. Она была в длинной юбке, жакете и какой-то невзрачной шляпке мышиного цвета с узкими полями. Было полное впечатление, будто Софья боится быть узнанной. Любе приходилось держаться на почтительном расстоянии.

Узкий четырехэтажный дом (мрачноватый модерн с двумя аспидными башенками и лепными ночными демонами, слетевшимися под крышу) прятался в переулке возле магазина мод Серпухова. Софья Павловна оглянулась (Люба едва успела отпрянуть за афишную тумбу) и скрылась в парадном. Любушка единым вихрем взлетела следом — гулкие истертые плиты, изысканные изгибы перил и витражи на окнах, шаги Сони на пролет выше… Вот она остановилась и коротко постучала. Ей открыли тут же, будто давно ждали. Щелкнул замок. Затаив дыхание, Любушка подошла к двери, за которой скрылась сестра, и увидела бронзовую табличку с изысканным вензелем:

Д-р А. Верден

Прием больных,

физические процедуры,

консультации

Ждать в подъезде было опасно, а на Литейном — скучно. Люба зашла в кондитерскую (очень уж аппетитно выглядел марципановый торт в витрине), села за столик возле окна и попросила пирожное и лимонад.

— Позвольте?

Она повернула голову. Какой-то веселый господин в съехавшем набок котелке склонился над ней, дохнув застарелым перегаром.

— Юная барышня скучает одна?

— Penolant l'etuole des faut il donner a l'anoitomie, cela permet d'inifer un exemplaire, — a l'un des classes, — отчеканила Любушка по-французски.

— Пардон, — слегка ошарашенно сказал господин и исчез в мгновение ока.

Соня пробыла у загадочного «д-ра» около получаса. Люба увидела ее, выходящую из-под арки, поникшую, с опущенными плечами и склоненной головой — так, что поля шляпы совершенно скрывали лицо. Подождав, пока сестра возьмет извозчика, Люба расплатилась, пересекла Литейный и вбежала в уже знакомый подъезд.

Дверь с бронзовой табличкой отворилась, и высокая мужская фигура появилась на пороге. В серых широко расставленных глазах мелькнуло секундное удивление.

— Вы ко мне? — спросил он.

— К вам, — улыбнулась Любушка. — Вы меня помните? Мы виделись в Мариинском, на «Маскараде», — и, с некоторым удовольствием заметив замешательство хозяина квартиры, добавила: — Вы не пригласите меня войти? Неудобно же даму держать на пороге…

Письмо от Софьи пришло с утренней почтой. Любушка едва не заплясала от радости, когда среди пачки деловых бумаг, адресованных папеньке, увидела белый конверт с дорогой маркой (Павел Евграфович уже три дня как уехал в Самару, к дальней родне). Она в нетерпении схватила конверт, бегом припустилась в папенькин кабинет, где на столе лежал нож для резки бумаги, взрезала, достала листок, исписанный знакомым изящным почерком — буквы летящие, стремительные, почему-то вызывающие мысль о бригантине на всех парусах… Жадно вчиталась в строки, сперва не поняв, о чем речь. А вчитавшись повнимательнее, вдруг почувствовала, будто утреннее солнце померкло. Повеяло тревогой, пока неосознанной, но тяжелой, словно воздух перед грозой («смерть витает вокруг…»).