Читать «Бал для убийцы» онлайн - страница 42
Николай Буянов
Это прозвучало весьма романтично. У мужчины был четкий профиль, напоминающий изображение императора на старинных монетах (папенька был страстным нумизматом): жесткая линия рта, легкая седина в коротко стриженных волосах, высокий лоб и красивой формы затылок… Глаз она не разглядела, они все время ускользали и меняли цвет, отражая огни рампы. Прямая осанка и разворот плеч выдавали в мужчине военного. Странной была реакция Софьи: она проследила за Любушкиным взглядом и вдруг побледнела и отвернулась, а потом, в антракте, сказалась нездоровой и попросила отвезти ее домой.
Всю дорогу она отмалчивалась, а если отвечала, то односложно. Тонкие руки в длинных белых перчатках нервно теребили ручку зонтика, чувственные губы были упрямо поджаты. Несколько раз то Люба, то Вадим Никанорович пытались развеять Сонечкино настроение — напрасно. Так они доехали до самого дома — Донцовы имели особняк на углу Невского, рядом с писчебумажной лавкой Лялина, где, как утверждал хозяин, покупал принадлежности сам Адам Мицкевич. Там отпустили извозчика. Мужчины слегка отстали, занятые скучнейшими разговорами о политике, а Любушка, воспользовавшись долгожданной паузой, умоляюще тронула сестру за локоть:
— Милая, что с тобой? Что тебя так расстроило? Этот несносный pere…
— Перестань, — тихо ответила Софья Павловна.
И добавила после паузы:
— Хорошо, что вы здесь. С вами мне спокойнее.
— Ты поссорилась с Вадимом?
Она улыбнулась через силу:
— Вадим тут ни при чем.
— А тот человек, что встретился нам в театре? — проницательно спросила Люба.
Софья вздрогнула.
— Почему ты о нем вспомнила?
— Не знаю… Привлекательный мужчина. Сильный, но, по-моему, несчастный.
— Не выдумывай. Откуда ты можешь знать?
— Я не знаю — я чувствую. — Она и впрямь, живя в сумбуре, в непротивлении «мировому мусору», тотчас забывала имена и даты (к примеру, не помнила, когда у папеньки день рождения), зато тонко ощущала оттенки слов, жестов и выражений лиц. — Скажи, у тебя с ним…
— Нет, — твердо ответила Софья. — С ним — ни за что и никогда.
— А по-моему, ты к нему неравнодушна.
— К кому ты неравнодушна, прелесть моя? — вклинился в разговор Вадим Никанорович. — На дуэль мерзавца! Стреляться с десяти шагов!
— Ты промахнешься, — мягко заметила Софья.
— Вот еще! Вспомни, как я уложил того селезня на охоте прошлой осенью. Мы с графом Зуровым тогда поспорили…
— Ох, не вспоминай, прошу тебя. У меня до сих пор выстрелы в ушах.
(Охотничий пес графа, крапчатый сеттер по кличке Арап, принес в зубах подранка. Селезень был еще молоденький, не успевший войти в сок и походил на милого слегка неуклюжего подростка. Сеттер, перемазанный по уши в грязи, почему-то приволок добычу не хозяину, картинно опиравшемуся о ружье, и даже не автору выстрела («На троечку, милейший Вадим Никанорович, — посмеиваясь, проговорил Зуров. — У меня-то подранков не бывает, оттого и души убитых по ночам не тревожат». — «А мне, значит, эта проклятая птица будет досаждать во сне?» — «Ну, этого я не утверждаю. Однако есть такое охотничье поверие — древнее, еще со времен скифов…»), а именно Софье, выбрав ее неизвестно из каких соображений, и положил птицу ей под ноги.