Читать «Искатель. 1970. Выпуск №3» онлайн - страница 14

— Не от голода, будь уверен, — угрюмо пояснил Герт. — Подхватил осенью бронхит или что-то в этом роде. Заключенных, которые работали в зверинце, перепороли всех подряд — за невнимательное отношение к своим обязанностям.

В Бухенвальде в то время царил голод, невообразимый, необычный даже для концлагеря. Заключенные мерли, как мухи. Но эсэсовские соколы и ястребы регулярно получали свои порции сырого мяса. Медведи жрали, кроме мяса, еще мед и повидло, а обезьянам, по слухам, давали картофельное пюре с молоком, печенье и белый хлеб…

Мог ли Колесников, слушая этот рассказ, ожидать, что попадет в Соколиный двор № 2?

Но зачем его привезли сюда? Тюремщикам стало известно, что в молодости он работал разнорабочим в ялтинском городском парке? Открылась вакансия садовника на Соколином дворе № 2?

Клацнул ключ в замке. Колесников соскочил на пол и встал лицом к двери, приготовясь к защите.

Но это был всего лишь надзиратель. Он принес завтрак.

2

Пока Колесников ел, надзиратель стоял рядом, нетерпеливо позванивая ключами.

На рукаве его черного мундира белело изображение черепа и двух скрещенных костей. Та же эмблема была на перстне, надетом на толстый безымянный палец. (Это означало, что надзиратель — из охранных сотен «Мертвая голова».)

— На прогульку! На прогульку! — сказал он по-русски.

Колесников переступил порог камеры, сопровождаемый надзирателем, спустился по лестнице, прошел несколько шагов по длинному полутемному коридору и в изумлении остановился.

Пестрый ковер висит в дальнем конце коридора. Ковер? В тюрьме — ковер?

Не сразу дошло до Колесникова, что перед ним высокие стеклянные двери, а за ними сад.

Двери неслышно раздвинулись. Да, сад! Пышный, радостный, залитый до краев щедрым весенним солнцем.

Какое множество цветов! И больше всего сирени! Груды! Именно груды, не кусты. Слитной массой громоздятся они вдоль аллей, фиолетовыми и белыми пластами наползают, тяжело налегают друг на друга, того и гляди обвалятся в траву.

В ней искрятся, переливаются зеленоватыми оттенками огоньки. Это роса, бусинки-росинки, взвешенные между стеблями. А у подножья массивов сирени стелется туман, полоска нежнейшего тумана — то пестреют цветы на клумбах.

И все это великолепие празднично отражается в стеклянных шарах на высоких подставках — украшении старомодных парков.

Не веря себе, Колесников постоял на ступеньках, потом быстро оглянулся. Никто не сопровождал его. Стеклянные двери за спиной сдвинулись так же бесшумно, как раздвинулись.

Ну и тюрьма! С виду приветливый загородный дом с петушком-флюгером на очень высокой крыше. Таких домов довелось немало повидать в Югославии и в Венгрии. Быть может, еще сохраняется надпись на воротах: «Сдаются комнаты с пансионом?» Зловещая была бы ирония в такой надписи, потому что стены — это видно отсюда, с крыльца, — обтянуты колючей проволокой и утыканы гвоздями.

Интересно знать, всегда ли под током проволока или только по ночам? Ограда не очень высока, на глаз примерно в полтора человеческих роста. Лая не слышно. Вероятно, собак выпускают ночью, так же как в Маутхаузене.