Читать «Прости меня...Фантастическая поэма» онлайн - страница 25
Юрий Михайлович Дружков
— Папа уехал на севел, — сказала девочка и повторила, — на севел.
— На севел?
— Не на севел, а на
— Очень хорошо. Позволь мне, пожалуйста, написать записку и номер телефона.
— Пожалуйста.
Как все просто!
Двадцатый век. Настанет время, когда никто ничему не будет удивляться.
Он позвонил около двенадцати ночи. Я только что пришел из больницы. Он — это мой таинственный дорожный попутчик. МОИ-80-06.
— Здравствуйте…
Слышно было не очень.
— Я заходил к вам, хотел пожать руку.
— Спасибо.
— Где вы находитесь?
— В Архангельской области.
— Ничего себе!
— Мне позвонила жена. Сказала ваш телефон.
— Спасибо, я рад.
— Очень приятно.
— Я скоро поеду приблизительно туда, где вы.
— Мы на станции Вилюйка.
— Давайте встретимся.
— У нас поезда не останавливаются. Только семнадцатый на две минуты.
— Хорошо, приходите на станцию. Поеду послезавтра семнадцатым.
— Ладно.
— Вам что-нибудь захватить?
— Чернила для авторучки.
— Хорошо.
— До свиданья!
Двадцатый век!
Он далеко. Я радуюсь, я доволен. Приятно сознавать полную свою несостоятельность в угадывании «сюжетов». Грустно было бы разувериться.
8
Меня больше не волнуют вокзалы.
Когда-то Шеф говорил, если ты хочешь узнать, кончилась молодость или нет, поди на самый ближний вокзал, встань в конце перрона и проверь: тянет ли расстояние, зовет ли к себе дорога? Если не позовет — плохи твои дела. Значит, годы вершат свое равнодушное дело, значит…
Я вышел на перрон, и дальние сигналы дорожных светофоров не показались мне путеводными, тревожно волнующими, как в детстве, маяками. Синие рельсы были «путями», по которым нельзя ходить, а не той незнакомой, стремительной дорогой в далекое, в совсем неуловимое.
Давно ли сверкающие вагоны, готовые бежать на север, веяли на меня снегом даже в самый жаркий день, веяли звонкими деревянными тротуарами, северной черной сосной, комариной морошкой, льдом и горьким холодным дымом.
А вагоны южных поездов сами собой томительно пахли вечерними теплыми сумерками, станционными шашлыками, бородатыми пальмами, фруктовым базаром, нагретым камнем и газированной волной, вспененной горячим солнцем.
Наш вагон пахнул на меня пригородной прокуренной электричкой, больше ничем. Тесное купе, стертый коврик-дорожка в коридоре, стеклянный график движения, титан с кипяченой водой. Поезд громыхал где-то на самых последних окраинах.
Это была меленькая северная станция. Домишки на ней светились крышами, как серебряной чешуей. Мы стояли около минуты. Он появился на земляном перроне с чемоданом, в забрызганном грязью пальто, небритый.
Мы узнали друг друга сразу. Я побежал к нему навстречу, он замахал рукой:
— Не спешите! Я проеду с вами две остановки. Надо мне…
Я взял у него чемоданчик.
— Ну что ж, будем знакомиться?
— Будем.
— Я — могилокопатель, — сказал он.
Молоденькая проводница прыснула.
— А я собиратель чудес.
Он просиял.
— Эта глина из могил? — спросил я.
— Какая? Ах, на ботинках… Нет, она станционная, кондовая. Бежал к поезду напрямик через веси и хляби.
— Тогда вам надо согреться. — Я подмигнул.