Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 350

/…/ супругам Хитрово удалось каким-то чудом убежать из-под домашнего ареста».

Нелепость этого текста является гарантией точности изложения — такое не придумаешь!

Относительно деталей сделаем некоторые пояснения.

Ошанина, будучи настоящей дамой, не могла, разумеется, выйти на улицу, не приведя себя в должный вид. Это, очевидно, заняло порядка часа — отсюда и возникший порядок перемещения действующих лиц.

Морозов действительно был одним из «московских взрывателей». Но его отстранили от работы в подкопе почти сразу — ввиду слабосильности; поэтому он вернулся в Петербург раньше остальных.

Главное же в том, откуда Перовская могла узнать о предстоящем обыске у Квятковского? Сегал, очевидно, все-таки попыталась об этом задуматься (каждому иногда случается заниматься несвойственным делом!), поэтому подчеркивает через пару страниц, что Перовская с Клеточниковым знакома не была.

Остаются две возможности.

Первая: Перовская все же была схвачена по прибытии в Петербург и сразу выдала адрес Квятковского, полученный, допустим от Михайлова, остававшегося в Москве (он выехал в столицу, получив весть об аресте Квятковского), а затем через день или два выпущена, так что ее отсутствия товарищи не заметили. Эта версия отдает чересчур интенсивной суетой, а потому маловероятна.

Вторая, более реальная, о которой мы уже упоминали: Квятковского выдал Фроленко, предупредив затем об этом Перовскую — еще в Москве или даже уже в Питере. Фроленко вполне мог за это время доехать и до Москвы, и до Питера и встретиться затем с Перовской — с момента его исчезновения из Одессы уже миновало порядка трех недель. Ниже мы расскажем, что они действительно поддерживали между собой особую связь: об этом свидетельствовал эпизод при аресте М.Р. Попова в феврале 1880.

Так или иначе, но, с одной стороны, у Перовской взыграли остатки совести — и она, пусть и с опозданием, попыталась предупредить Квятковского. С другой стороны, ее подконтрольность полиции становится уже также совершенно очевидной.

Такая страннейшая вещь, как «домашний арест» «супругов Хитрово» — мера, вообще не применявшаяся в подобных случаях! — указывает на невозможность их арестовать, не бросив при этом тени подозрений на Перовскую.

Еще более красочно выглядит различие судеб «супругов Сухоруковых».

Гартмана так усиленно искала полиция, что товарищи сразу отправили его за границу. Но в феврале 1880 он был арестован и там — в Париже по требованию российского правительства. Встал вопрос о его выдаче России. Это вызвало бурю негодования у французской общественности. В результате выдача не состоялась, что до чрезвычайности обострило тогда русско-французские межправительственные отношения. Затем Гартмана в марте 1880 выслали из Франции. Он поселился в Лондоне и с октября 1880 играл роль заграничного представителя «Исполкома» (после Морозова), а в 1881 переселился в США и затем отошел от российских дел; умер в 1908 году.