Читать «Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.» онлайн - страница 266

Каждый, кто видел настоящую амбразуру, понимает, что заткнуть ее грудью невозможно. Тем не менее множество молодых людей отправлялось в пекло, искренне в душе считая себя заранее Александрами Матросовыми; многие погибали в первом же бою, так и не узнав, что такое война. Что ж, честь и хвала за такое великолепной пропаганде Ленина, Троцкого и Сталина, да и Гитлер с Геббельсом неплохо поработали над собственной молодежью!

Все это мы пишем, конечно, только для сравнения с российской интеллигентной молодежью 1870-х годов.

Ее беды и проблемы явно оказались обузой и для царя, и для его правительства. Ничуть не хуже коммунистов последние могли бы посылать российскую молодежь и на военные фронты, и на «комсомольские стройки» — всего этого в России хватало и во второй половине XIX столетия. Не хватало лишь только понимания властями собственного предназначения и предназначения молодого поколения.

Александр II до самой смерти так и не понял, чего же хотят от него эти люди, устраивающие на него охоту. А мог бы, поднатужившись, и понять! Ведь понимал же он хорошо-отлично любого из своих министров!..

Не найдя признания там, где его естественнее всего было бы получить, молодежь стала его искать там, где это не могло принести никакой пользы ни ей самой, ни не очень счастливому российскому народу.

К тому же и реакция этих молодых людей на действия властей была более, чем естественной.

Как реагирует собака или кошка на того, кто наступает ей на хвост? А как она реагирует на того, кто продолжает на хвост давить и давить?

Чего же еще могли ожидать сначала Трепов, а потом Александр II, Мезенцов и прочие в ответ на свои ясные и всем понятные действия?

К тому же их жертвами были отнюдь не собаки и кошки, а люди — притом вполне специфические. Почти половина из них была дворянами, а многие из остальных воспитывались тоже в дворянских имениях. С детства, следовательно, они были приучены быть господами всего, что пребывает перед их глазами. С другой стороны, многие из них пережили на своей шкуре или по рассказам ближайших друзей, что такое многолетнее одиночное заключение. И были они теперь не безусыми юнцами (о девицах не говорим), а вошли в матерый возраст старших сержантов и старшин, старших лейтенантов и капитанов — а этим, как известно, палец в рот не клади!

И вот им-то теперь угрожали какой-то административной ссылкой, причем не имея практической возможности осуществить эту угрозу — а на свете мало что бывает более бесполезного и бессмысленного, чем бессильные угрозы.

Как ни расценивай эту ситуацию, но моральное превосходство в ней было не на стороне царского правительства. Недаром именно в это время один из революционеров, действовавший до того в качестве спортсмена-любителя, богатейший помещик Дмитрий Лизогуб, провозгласил об отдаче всего своего состояния на общее дело.

Оправданием Александру II (если он вообще заслуживает оправдания за всю эту ситуацию) может быть лишь то, что в это время он мыслил совсем другими планидами: Босфор и Дарданеллы, Берлин и Лондон, Болгария и Босния.