Читать «Мир приключений 1974» онлайн - страница 5

Они присели у избенки на колодину, служившую скамейкой.

Беломорина подрагивала в пальцах участкового, и лишь сейчас он ощутил всю меру усталости.

Назарыч, держа папиросу в кулаке, выдохнул вместе с дымом:

— Не в себе он был. Ошарашенный какой-то. Черт его ведает… Сдается, он и не слышал, что я кричал ему. Ей-ей, не слышал. Сидел на плоту, колени руками обхватил, подбородок в них ткнул и все куда-то вперед таращился. Вот и все.

— Это не по порядку… А насчет чаю как?

— Чай у меня завсегда. В халупу пойдем?

— Тащи кружки сюда. Лады.

Крепкая заварка пахла па воздухе пряно, перебивая нежный дух лиственниц и даже острый еловый аромат. Прихлебывая чай из большой эмалированной кружки, Назарыч принялся за рассказ, время от времени тыча заскорузлым пальцем в сторону речной быстрины с такой убедительностью, словно там именно сейчас скользил плот и на нем сидел отрешенный от всего окружавшего Сашка Попов, не видя размахивавшего руками паромщика, не слыша ни его зычного голоса, пи перекатывавшегося эха.

— Не в себе он был… Не в себе! — негромко нашептывал, вскинув брови, Назарыч и добавил уже ровным глуховатым голосом: — Я его знаю. По осени помню. Верткий такой, задиристый… И потом не раз встречал.

— Что ж осенью-то было?

— Про то и вы знаете. Грохот они тогда на новую фабрику волокли.

— Слышать слышал, — кивнул инспектор и залпом допил чай.

— А я видел.

Неверно говорят, будто воспоминания требуют времени. Они всплывают в чувствах мгновенно, их видят, слышат, осязают, обоняют. И совершавшееся часами или даже днями развертывается тоже сразу от начала до конца. Потом сознание отбирает в воскресшей картине те детали, которые нужны в данном случае. Поэтому иногда “вдруг” человеку приходят на ум такие подробности, какие он вроде бы и не заметил “тогда”.

Однако нужно время, чтобы рассказать о воспоминании: и свете дня, о том, что делали и говорили люди и хорошо ли они выполняли свое дело. Назарыч не стал говорить, как после злой пурги, что плясала и выла четверо суток, прояснилось и ударил скрипучий мороз градусов под тридцать. Медное солнце, тусклое и бессильное, едва приподнялось над увалами лысых сопочных вершин. И с чистого неба, вспыхивая и сверкая, опускалась едва ощутимая изморозь, или выморозь, выжатая из влажного еще после метельной погоды воздуха. Телефона тогда на пароме не было, и Назарыч очень удивился, услышав издалека звонкую трескотню тракторных двигателей. Он пошел вверх по недавно пробитому колдобинному летнику и увидел процессию из пяти тракторов и двух бульдозеров, которые волокли громадный, с двухэтажный дом, длиннющий дырчатый цилиндр грохота.

Неподалеку от спуска колонна остановилась.

С первого из тракторов, тянувших грохот цугом, соскочил якут Аким Жихарев и помахал Назарычу рукой-культяпкой. Назарыч ответил на приветствие степенно, потом спросил:

— Как же вы эту бандуру по спуску с крутым поворотом поволокете? Да и река толком не стала.

Аким сощурился так, что глаз совсем стало не видно:

— Вон бульдозеры у нас. Дорогу чуток спрямим, подбреем, на реке мост наморозим. Вон как жмет! — И Жихарев поднял широкоскулое лицо кверху, под искристую выморозь. — Пройдем. Обогреться бы нам…